Друг моей юности

Но однажды, продолжала Марго. Лет пять назад. Дебби еще не ходила в школу. Это было в июне. Руэл собирался уехать на выходные – на рыбалку на север Онтарио. Куда-то на Френч-ривер, в северном Онтарио. А Марго позвонили по телефону – и она никому не рассказала об этом звонке.

– Это миссис Голт?

Да, сказала Марго.

– Миссис Руэл Голт?

Да, сказала Марго, и голос – женский, а может, девичий, приглушенный, хихикающий – спросил, не желает ли она знать, где будет ее муж в следующие выходные.

– Ну, скажите, – ответила Марго.

– Вам стоит заглянуть в мотель «Сосны Джорджиан-Бэй».

– Хорошо, а это где?

– О, это кемпинг, – ответили в трубке. – Очень милое местечко. Вы его не знаете? На берегу возле Васага-Бич. Обязательно съездите туда.

Ехать предстояло около сотни миль. Марго договорилась на воскресенье. Ей нужно было найти кого-нибудь посидеть с Дебби. Она не могла воспользоваться услугами своей постоянной бебиситтерши, Ланы, – та собралась в Торонто на выходные, поразвлечься, вместе с другими участниками школьного оркестра. Марго нашла подругу Ланы, которая в оркестре не состояла. Марго была рада, что дело обернулось именно так, поскольку ожидала застать с Руэлом мать Ланы, Дороти Шлут. Дороти вела бухгалтерию Руэла. Она была разведена и прославилась в Уэлли своими любовными похождениями – до такой степени, что мальчишки-подростки иногда кричали ей из машин: «Дороти Шлут, где поймают – там и прут!» Иногда ее называли «Дороти Шлюх». Марго жалела младшую Шлут и именно потому стала приглашать ее посидеть с Дебби. Лана явно не унаследовала красоту матери, была застенчива и не слишком сообразительна. На каждое Рождество Марго дарила ей какую-нибудь мелочь.

После обеда в субботу Марго поехала в Кинкардин. Ее не было только часа два, так что она попросила Джо и его подружку захватить Дебби с собой на пляж. В Кинкардине Марго взяла напрокат другую машину – ей подвернулось старое синее ведро с гайками, фургон наподобие тех, в которых ездили хиппи. Еще она купила дешевых тряпок и дорогой, очень натурально выглядящий парик. Все это она бросила в прокатном фургоне и оставила его на ночь на стоянке у супермаркета. В воскресенье утром Марго приехала туда на своей машине, припарковала ее, пересела в фургон, переоделась, напялила парик и накрасилась. И двинулась на север.

Парик был красивый, светло-каштановый, с кудряшками сверху и длинными прямыми волосами сзади. Одежда – розовые джинсы в обтяжку и бело-розовый полосатый топ. Тогда Марго была не такая толстая, как сейчас, хотя и не худая. Плюс к этому – босоножки на танкетке, висячие серьги, большие розовые очки от солнца. Все дела.

– Я ничего не упустила, – рассказывала Марго. – Накрасила глаза под Клеопатру. Наверно, меня и собственные дети не узнали бы. Только я ошиблась со штанами: они оказались тесноваты, и в них было ужасно жарко. Я чуть не умерла в этих штанах и парике. Потому что жарило как в пекле. И еще я не очень ловко парковалась в этом фургоне, я раньше никогда не водила фургон. А так все шло отлично.

Она ехала по шоссе 21, по направлению к городку Блюуотер, опустив окно, чтобы ветерок обдувал и длинные волосы развевались по ветру, а радио играло рок – она специально поймала эту станцию, чтобы войти в нужный настрой. Настрой на что? Она понятия не имела. Она курила сигареты одну за другой, пытаясь успокоиться. Мужчины-водители сигналили ей. Конечно, на шоссе оказалась пробка, а на пляже яблоку негде было упасть – еще бы, в такой солнечный жаркий июньский день. На подступах к пляжу машины еле ползли. Запахи жареной картошки и полуденного барбекю давили, как тяжелое одеяло. Марго не сразу нашла кемпинг, но все-таки нашла, купила однодневный пропуск и въехала на территорию. И принялась ездить кругами по стоянке, высматривая машину Руэла. Но той нигде не было. Потом ее осенило: эта стоянка только для дневных посетителей. Марго нашла место и припарковалась.

Теперь ей предстояло обследовать весь кемпинг пешком. Сначала она обошла ту часть, где стояли жилые прицепы и палатки. Снаружи у прицепов и палаток сидели люди, пили пиво и жарили мясо на жаровнях, то есть занимались примерно тем же, чем занимались бы и дома. Посредине была игровая площадка: дети качались на качелях, скатывались с горок, дети постарше кидали тарелку, а помладше – копошились в песочнице. Рядом стоял передвижной ларек, и Марго взяла себе кока-колу. Есть не хотелось – от нервов. Она очень странно чувствовала себя одна в окружении всех этих семей.

Никто не свистел ей вслед, не выкрикивал похабных словечек. Кругом кишели длинноволосые девушки, одетые гораздо откровенней, чем она, и притом в куда лучшей кондиции, если честно.