Друг Президента

– Уложились на четверть часа раньше, чем я рассчитывал. Завтра – наш день.

– Не слишком я доверяю Елфимову, – засомневался майор.

– В чем дело?

– Вспомните, как он в Коломенском слюной исходил. Тогда он нас ненавидел. А теперь его хоть к ране прикладывай.

– Я даже слова такого – «ненависть» не знаю, – сухо произнес полковник, – кстати, как и «любовь». Бывает только «цель», «задача» и «честь»… Если генерал теперь сказал, что доволен нашей работой на телестудии, так оно и есть. Вы все уже не мальчики, чтобы жизнь свою менять. А я тем более. Кроме вас, у меня никого и ничего нет и уже не будет.

После слов полковника повисла тишина. Голубев никогда прежде не позволял себе ни лишней похвалы своим бойцам, ни особо высоких слов. Сказано это все было, как перед смертью.

Голубев обвел взглядом «омеговцев».

– Уходим.

Спецназовцы всегда действовали быстро, через минуту они уже покинули вертолет. Голубев выглядел уставшим, он сел не за руль пневмовездехода, а на заднее сиденье и всю дорогу до КПП молчал, сосредоточенно глядя в ветровое стекло, о которое бился густой снег.

– Ветер крепчает, – только и сказал он, глядя на то, как два часовых не могут совладать со створкой ворот.

Ворота были словно живые, когда их удавалось приоткрыть на метр, створки вздрагивали под ветром и снова съезжались.

* * *

Странные вещи творились в гостевом доме. Посвежевший и чуть захмелевший Елфимов не захотел спать. Взбитая пуховая перина так и осталась примятой только с одного края. Генерал в теплом халате сидел за письменным столом в кабинете, а напротив него расположились полковник Сидоров и сорокалетний капитан в камуфляже. Капитан чувствовал себя вполне свободно, общество генерала его не смущало. Профессионал, умеющий делать свою работу лучше других, всегда более свободен и независим, чем менее талантливые коллеги.

– …И главное, не засветиться, – закончил наставления Елфимов, – сделать и забыть. Забыть навсегда.

Его губы подергивались от волнения, нечасто ему приходилось отдавать подобные распоряжения. Он боялся, что капитан спросит, зачем все это надо. Но профессионалы редко спрашивают: «Зачем?» Им достаточно знать, что должно быть сделано и в какие сроки.

– Можем идти? – Сидоров тоже волновался.

– Идите, – генерал сцепил похолодевшие пальцы и сжал их, чтобы дрожь в руках улеглась.

Ему ужасно хотелось остаться одному. Но генерал понимал, что спокойствия ему не видать, пока Сидоров не вернется и не доложит, что приказ выполнен в лучшем виде.

У дома тарахтел двигателем гусеничный вездеход. Подполковник Квак топтался возле него. Он уже изрядно замерз, ожидая, когда выйдут Сидоров и таинственный капитан, непонятно откуда появившийся в части. Насколько он помнил, ни с Сидоровым, ни с Елфимовым тот не прилетал.

«И зачем им понадобилось проверять службу моих караульных посреди ночи? – не мог взять в толк подполковник. – Парились бы, пили бы водку, как все нормальные люди».

Сидоров неумело забрался в кунг, валенки скользили на металлических скобах лесенки. Капитан забрался легко, хоть и держал в руке портфель, тут же обмахнул наросший на усах густой мелкий иней.

– Когда нагоните разводящего со сменой караула, остановите, – распорядился Сидоров.

Вездеход шел по укатанному проезду неровно, как по жесткому бетону. В кунге все гремело и вибрировало. Ворота части распахнули перед вездеходом без лишних слов и проверок. Все знали, что на гусеничном вездеходе передвигается генерал. За КПП сделалось чуть потише. Перед невысоким холмом переливались редкие огни вертолетной площадки. На неширокой дороге растянулась смена караула – разводящий и пятеро солдат. Сержант скомандовал уступить дорогу. Вездеход прогромыхал мимо шеренги и замер. Елфимов выбрался и с неудовольствием смотрел, как, поскальзываясь на ступеньках, спускается Сидоров. На этот раз генерал выслушал доклад полностью, не перебивая.

Высшие офицеры в компании таинственного капитана пристроились «в хвост» караулу. До вертолетной площадки оставались считаные метры. Квак предупредил разводящего:

– Действуйте, сержант, так, словно нас нет. Товарищ генерал хочет наблюдать.

Смена караула происходила по уставу, разве что солдатские валенки при строевом шаге ступали мягко, как комнатные тапочки.

Полковник Сидоров подхватил под локоть капитана-подрывника и увлек его к стоявшему на площадке вертолету. На полдороге он воровато огляделся и шепнул:

– Действуйте, только осторожно.

Капитан втянул голову в плечи и, согнувшись, юркнул к вертолету – передвижной базе группы «Омега», в котором хранились все предназначенные для завтрашних учений муляжи и имитаторы зарядов. Капитан сменил меховые рукавицы на кожаные перчатки. Загнутый буквой «Г» металлический ключ вошел в отверстие, бортовой люк распахнулся. Капитан легко забрался в вертолет и, придерживая рукой, закрыл за собой дверцу. Тут же за иллюминаторами вспыхнул тонкий луч карманного фонарика.