Друг Президента

– Зима, – сказал Клим. – А какая же зима без метели? Дальше, – Клим говорил так, словно видел перед собой то, что происходит, причем видел в деталях. – Передвигаются «омеговцы» не пешком, не на оленьей упряжке, а на уникальных пневмовездеходах. Что это за техника, я в курсе, если вы не знаете, как-нибудь расскажу.

Президент с помощником переглянулись. Кому-нибудь другому такое фамильярное обращение с первым лицом государства вряд ли сошло бы с рук, но Клим Владимирович – это совсем другое. И помощник даже на полшага ближе подошел, чтобы не пропустить ни единого слова.

– Эти пневмовездеходы двигаются очень быстро, проходимость у них супер. Никакая другая техника с ними не сравнится ни в скорости, ни в маневренности, ни в проходимости. Оставшиеся на тренировочной базе машины они уничтожили.

– Я не пойму, к чему ты это рассказываешь?

– Айн момент, как говорили наши друзья немцы. Если мне не изменяет память, то еще один пневмовездеход есть в Москве, а вот его транспортным самолетом можно доставить туда, в район поисков, и сбросить на парашюте.

Помощник подождал, когда Бондарев замолчит и станет рассматривать карту.

– Я, конечно, не большой специалист по прыжкам с парашютом, но как это сделать? Метель, ветер… Парашют, на котором будет сбрасываться машина, будет абсолютно неуправляемым. Водителя и машину может разнести на несколько километров.

– Правильно, – сказал Бондарев, – десантироваться придется в вездеходе.

– Я что-то не понял… – президент даже отступил от стола, – о чем это ты, Клим Владимирович?

– Я спущусь прямо в вездеходе.

Президент заморгал, а помощник втянул голову в плечи, затем принялся ее тереть, словно получил подзатыльник.

– Я понимаю, с парашютом прыгать, но в вездеходе… – задумчиво произнес президент.

– Технически возможно. В семидесятые годы сын маршала Шапошникова на учениях десантировался в бэтээре. Он тогда за это звание Героя Советского Союза получил.

Президент знал, что друг детства очень умен и разносторонне образован. Но когда тот вот так спокойно выдавал факты для него неизвестные, первому лицу государства становилось немного не по себе.

– Откуда ты это знаешь?

– Знаю. Сам не помню, где получил информацию. И далее, пневмовездеход, господа, – это не тяжеленный бэтээр, весит он как малолитражка. Да и разрабатывался с расчетом сбрасывания в Антарктиду с парашютом. Я это знаю точно.

– Я не хочу, чтобы ты прыгал, Клим, – сказал президент и взял с подноса чашку с чаем, – не хо-чу.

– Я тебе говорю, эти придурки слишком опасны, они ни перед чем не остановятся. А ФСБ уже, по-моему, красноречиво показала свою беспомощность. Ты, конечно, извини, что я на наше родное ведомство бочки качу, но это не их дело. А я, может быть, справлюсь. Не хочу, чтобы у людей праздник был испорчен. Я спрыгну, обнаружу их, буду преследовать. Главное их обнаружить и вести. Ну а потом: хочешь, войска подними, хочешь – авиацию. Но метеопрогноз на ближайшие дни неутешителен, ничего хорошего не сулит: низкая облачность, порывистый ветер, мороз, метель. А беды они натворить могут. Там нефтепровод, между прочим, взорвать который для них – дело плевое. Нефтяные скважины. А ликвидировать такую аварию, сам понимаешь…

– Понимаю, – сказал президент. – Все, что надо будет Климу Владимировичу, предоставить незамедлительно.

– Понял, – ответил помощник.

Зазвонил телефон. Президент поднял трубку, затем взглянул на запястье правой руки.

– Ты смотри, пунктуальный. Значит, пневмовездеход, парашют, оружие, транспортный самолет.

– Да, – сказал Клим.

Президент взглянул на него немного виновато:

– Ты уж прости, Клим, что так получается.

– Все, забыли. Потом поговорим.

– Успехов тебе.

Рукопожатие президента было крепким. Если он кому и доверял, так это другу детства, в преданности и порядочности которого не сомневался.

– Пока военные пробуют локализовать последствия, пусть разбираются своими силами, а я попытаюсь в одиночку. – И Бондарев обратился к помощнику: – Вездеход не перегружайте, он должен быть легким. Всего по минимуму. До встречи, – Клим Владимирович поднял руку и сжал кулак.

Друг детства ответил таким же жестом.

«Что это у них за приветствие странное?» – подумал помощник и заспешил за Климом.

– Сколько времени вам понадобится на сборы?

– А вам? – вопросом на вопрос ответил Бондарев.

– Часов шесть, – сказал помощник.

– Четыре, – ответил Клим. – Через четыре часа я буду на аэродроме, самолет уже должен быть готов.

– Хорошо, – согласился помощник и посмотрел на часы, как спортсмен, решившийся на очередной рекорд.

* * *

Бондарев сидел на переднем сиденье джипа рядом с немногословным водителем. Клим пару раз попытался с ним заговорить, но тот отвечал односложно: «да», «нет», «не знаю». Тогда Бондарев оставил попытки разговорить сотрудника службы безопасности президента.

В мыслях Клим был уже далеко. Он смотрел на снег за окном машины, и он казался ему белыми облаками, а гудение двигателя машины, ровное и спокойное, напоминало шум, производимый моторами самолета. Он даже глаза прикрыл, словно представлял, что его ждет.