Друг Президента

– Как дела, Виктор? – Балуев мог забыть фамилию сотрудника, но по именам и в лицо знал всех поголовно, от продюсера до уборщицы.

– Спасибо. Новый год скоро, – ответил улыбчивый верзила.

Костюм, белая рубашка и галстук смотрелись на нем нелепо. Сразу было видно: молодой человек до недавнего времени не вылезал из камуфляжа, ходил не по асфальту, а по пустыне, грязи и глубокому снегу. Но положение охранника солидной фирмы обязывало быть на работе идеально выбритым, подстриженным, одетым с иголочки.

– Кому Новый год, а кому и работа, – бросил Балуев, смахивая с черного пальто подтаявшие снежинки, – жарко у нас, хоть кондиционеры включай.

– Отопление вовсю работает. Но его тут не переделаешь. Трубы в бетон залиты.

Балуев, старавшийся не вникать в вопросы, в которых понимал мало, махнул рукой:

– Жарко – не холодно. Пережить можно.

Виктор дождался, пока босс скроется за поворотом коридора, и расстегнул пиджак.

«Жарко, хоть дверь на улицу открывай».

Вернулся напарник – тоже бывший десантник, машинально бросил взгляд на монитор – на черно-белом экране была площадка перед дверью, падал пушистый снег, засыпая следы Балуева.

– Хозяин пришел?

– Хорошо, что про тебя ничего не спросил.

– Я же покурить отошел.

– Курить в туалете положено, а ты под запасным выходом дымишь. Словит Балуев – выгонит. Ты же контракт подписывал, а там «русским по белому» каждый твой шаг на работе расписан.

– Если жить, как в контракте написано, то я даже жене не имею права сказать, сколько денег мне платят – коммерческая тайна.

– Удобная «отмазка», если все деньги отдать потребует.

– От нее и рубля не спрячешь. Сам не отдашь – найдет. В глаза посмотрит и тут же скажет, где спрятал.

– Моя Танька другая.

– Другая, потому что вы еще не расписались, не съехались. Попомнишь мое слово, женишься – через год Таньки своей не узнаешь.

Виктор пожал широкими плечами, не хотелось ему верить, что какая-то печать в паспорте сможет изменить его любимую девушку. Но женатый приятель имел право советовать, предупреждать. Уже третий год пошел, как женился.

– Не знаю, как у вас раньше было. А моя другая.

– Другая, как же. Ты завтра на рыбалку собрался, а сам что ей скажешь?

– Совру, что на работу пойду. Рыбалка – не то, рыбалка не деньги, а удовольствие.

– Деньги – тоже удовольствие, и не последнее в нашей жизни.

Виктор услышал, как открывается дверь кабинета босса, тут же застегнул пиджак, поправил запаянный в пластик бейдж. Балуев любил пройтись по коридору студии. Все двери в служебные помещения согласно его распоряжению были стеклянными. Все, кроме одной, на которой красовалась латунная табличка с именем хозяина. Владелец наблюдал за работающими сотрудниками, как за аквариумными рыбками.

Он прошел коридором мимо кабинетов и заглянул в студию, где уже шли приготовления к вечернему эфиру. Оператор устанавливал камеру, усадив за стол вместо диктора девушку-редактора, а продюсер задумчиво смотрел на задник, подсвеченный юпитером, он вздрогнул, когда почувствовал за спиной дыхание хозяина.

– Добрый вечер, – расплылся продюсер в напряженной улыбке.

– Добрый, – коротко бросил Балуев и окинул взглядом студию.

– Вот, готовимся… До Нового года можно не подновлять, – он провел рукой по начавшей отклеиваться от стола пластиковой пленке. – Все равно оформление менять будем. Новые ведущие в новом интерьере появятся. Что-то не так?

Балуев качнул стул, на котором были живописно свалены, словно занимались групповым сексом, две мужские дубленки и шуба.

– Почему верхняя одежда в студии?

– Я им каждый раз… – произнес продюсер и осекся, поняв, что его дубленка лежит сверху, обхватив мокрыми рукавами ондатровую шубу. – Ее все равно в кадре видно не будет…

– Я целый кабинет под гардероб отдал, – глаза Балуева сузились, – не для того, чтобы пальто на стулья сваливали, – ты-то знаешь, во сколько мне аренда одного квадратного метра обходится.

– Извините, Бахир Бахирович. С улицы я – сразу в студию, сейчас уберем.

Балуев глянул на стеклянную перегородку, за которой в аппаратной сидел видеоинженер. На двух мониторах шел фильм «Белое солнце пустыни», на третьем виднелась картинка погруженной в полумрак студии.

– В новом году по-новому работать начнем. Такая халтура уже не пролезет, – Балуев заглянул в окуляр камеры, – для новых ведущих нужно искать новые ракурсы.

– Одной камерой с обычного штатива лучше не снять, – улыбнулся в седеющие усы оператор. Как всякий хороший профессионал, он не боялся потерять работу, знал, такие, как он, на улице не валяются.

– Придет время, и второй камерой для новостей разживемся, и кран поставим, – пообещал Балуев, – а пока работай на том, что есть.

– Мы и работаем.

– Пошли ко мне, разговор есть, – Балуев взял продюсера за локоть.

Такой оборот не предвещал ничего хорошего, текущие дела можно было обсудить и в студии. Раз босс жаждал разговора один на один, значит, не хотел распекать продюсера при других сотрудниках студии.