Друг стад

Когда житель Глубокого Юга объявляет, что некто «немножко того», это может означать, что у человека крыша самую малость с места стронулась — или что он целиком и полностью находится на иждивении других. Но чаще всего имеется в виду, что человек вроде как дурака валяет, — этакий фигляр, шут гороховый, постоянно выкидывает что-нибудь несусветное, вроде как врезается на грузовичке в дом кого-нибудь из друзей. Хэппи Дюпри и впрямь был шутник не приведи Господи!

Я погрозил ему через окно кулаком с зажатыми в нем щипцами. А тот, как ни в чем не бывало, вылез себе из машины и прошаркал к двери. Я благополучно обхватил щипцами вторую миндалину — и отсек больной орган. Из приемной доносилось светское щебетание и утрированно-возмущенные протесты по поводу последнего ветеринарного счета: это Хэппи выписывал чек на б(льшую часть искомой суммы. Хэппи отличался прескверной привычкой платить по счетам «частично, помаленьку», и никогда — полностью. Я ожидал, что он вот-вот с топотом ворвется в операционную — и тогда дружеской перепалки не миновать. Предчувствия меня не обманули. В конце концов, Лорен, Клатис, Гарри Мур и прочие мои друзья поступали ровно так же, — пока строилось здание, они не скупились на бесплатные «консультации», и теперь считали клинику в некотором роде своей собственностью. И, вопреки всему, что я твердил им насчет бесцеремонных вторжений, я всей душой радовался, что соседи заглядывают ко мне сказать «привет» и полюбопытствовать, как дела.

— Ну, как ты, Хэппи? Как жизнь, старина? — поинтересовался я.

— Да, концы с концами едва сходятся, — посетовал он. — Вот, подумал, зайду-ка да заплачу малость по идиотскому счету, что прислали мне давеча из этого заведеньица. Вечно из меня здесь денежки выколачивают: как ни зайдешь, плати, и вся недолга! Просто ни в какие ворота не лезет!

— Верно, счет и впрямь ни в какие ворота не лезет! — извинился я. — Он и вполовину не так велик, как по совести с тебя причиталось бы! Работать с коровами в твоем полуразвалившемся загоне — удовольствие ниже среднего: мне все ноги оттоптали, старые выбракованные коровы чуть меня рогами не пропороли, помощники ни к черту не годятся, и… — Я поднял голову: Хэппи неотрывно, точно в трансе, уставился на моего пациента.

— На что это ты глазеешь? — осведомился я.

— Джон, а ты знаешь, что этот пес сдох? — возгласил Хэппи, по прежнему не отрывая взгляда от сомкнутых век пациента. Ни единое слово из моей тщательно сформулированной оскорбительной речи так и не достигло его слуха.

— Да что с тобой, Хэппи? Ты разве видел когда-нибудь, чтобы подохшая собака дышала? — саркастически осведомился я. Крохотный чихуахуа глубоко, неспешно вдохнул. Будь тут его мамочка, она бы уже давно без чувств рухнула на пол, — от такого-то обмена репликами!

— Надо же, а ведь только что валялся мертвее мертвенького! — подивился Хэппи. — А чегой-то ты у него в пасти копаешься?

— Миндалины ему вырезаю. Глянь, вон больная миндалина в миске валяется. — Хэппи скосил глаза на неаппетитный ошметок и с отвращением отвернулся.

— Ты эту дрянь у вот этого самого пса вырезал?

— Верно, у этого самого. — Других собак в пределах видимости не наблюдалось.

— Ты, никак, шутишь! Тонзиллэктомия — на собаках! Я о таком и не слыхивал!

— Да я постоянно этим занимаюсь, — заверил я. — Эти маленькие собачки приезжают сюда с больным горлом, кашляют, давятся, просто как дети малые. А вырежешь миндалины — и все проблемы отпадают сами собой.

— Откуда ты знаешь, что у них горло болит?

— Видимо, потому, что я — профессионал в своем деле и получил первоклассное образование, в ходе которого был обучен распознавать симптомы заболеваний у животных. Ради этой операции ко мне приезжают аж из Пикаюна и Демополиса. — Уж я-то знал, как его уесть.

— Да уж, обучили тебя что надо. Обучили драть с людей три шкуры. Держу пари, за удаление миндалин ты берешь втридорога, нет?

— Напротив, совсем немного. Какие-то пятьдесят долларов.

— ПЯТЬДЕСЯТ ДОЛЛАРОВ! — возопил он. — Ты хочешь сказать, что эти люди готовы ехать за тридевять земель, чтобы выложить такие деньги? — Хэппи энергично затряс головой. — Да постыдился бы — отнимать у бедолаг тяжким трудом заработанное! Уж я-то денежками этак швыряться не стану!

— Доктор Дюпри, а что я, по-вашему, должен делать? Послать их куда подальше, едва они переступят порог, прося о помощи? — осведомился я, изучая зев своего пациента. — И позволь напомнить, что именно вы поощряли меня расширить мою маленькую практику, уверяя, будто владельцы собачек и кошечек сделают ради своих питомцев куда больше, чем фермеры — ради скота. Или забыл, как советовал мне одеваться попристойнее, и стетоскоп носить на шее так и эдак, и целовать приведенных на укол собачек в носик? Кто меня наставлял, как не ты?

— Ох, Док, да тебе дай палец, а ты всю руку оттяпаешь! Ты, никак, совсем спятил, счета выписывая!