Другая

– Это ты верно говоришь, – вздохнула женщина. – Есть у меня сосед один, парень молодой, так у него с детства печёнка шалит. Прикинь, даже пить человеку нельзя, а какая жизнь без этого дела, а? Ни на праздник тебе посидеть, ни в гости сходить. Скукота! Слушай, а от памяти, я слыхала, таблетки одни есть. Как же их… – она сморщила лоб и зыркнула глазами к соседнему прилавку, за которым в окружении валенок притоптывала с ноги на ногу девица. – Слышь, Оль, как эти таблетки называются, что Розка принимает? Ну, от памяти!

– Для памяти? Не помню, Тамара.

– И ты туда же! – весело расхохоталась торговка.

Тамара, значит, вздохнула Лиля. Хоть имя узнала, и то хлеб…

– Мне эти таблетки всё равно не помогут, – пожала плечами Лиля. – Запущенный случай. Врачи говорят, впервые в их практике такое. Как будто дырки в памяти. Что-то помню, а что-то напрочь отшибло.

– Да ты чё! – ахнула женщина. – Вот беда-то! Ну а меня помнишь?

– Честно говоря, смутно…

– Вот так номер! – она переглянулась с продавщицей валенок. – Слыхала, Оль? Меня! Не помнит!

– Я и Олю не помню, – вздохнула Лиля, разводя руками.

– Ольку-то, положим, ты и не должна помнить. Третий день она с нами стоит, – усмехнулась тётка. – А вот меня… Слушай, а место-то своё ты узнаешь аль нет?

– Я у вас хотела спросить…

– Ну ваще!

Лиля выдохнула. Всё-таки говорить правду, пусть и не всю, гораздо выгоднее, чем лукавить. Иначе как бы она узнала, куда ей идти и что делать дальше?

– Хорошо, что ты на меня первую наткнулась. Злые у нас люди. А я тебе помогу. Идём! – Тамара, решительно взяв Лилю за руку, потянула её по проходу дальше. И вдруг остановилась. – Слушай, а как же Армен?

– Что – Армен? – еле устояла на ногах Лиля от неожиданной остановки.

– Он же башли от тебя ждёт!

– Что ждёт?!

– Ну, деньги! За аренду!

– Деньги? – испугалась Лиля. Опять деньги, всюду они, проклятые!

– Ну да. Ты ему за прошлый месяц ещё торчишь!

– Но у меня нет… – залепетала Лиля растерянно. – Я на врачей всё потратила…

– Ладно, придумаем что-нибудь, не боись! – встряхнула волосами тётка. – Своих в обиду не дадим! А то оккупировали, понимаешь, всякие там землю нашу! Правильно я говорю?

– П-правильно…

По обеим сторонам от прилавка, за которым, как объяснила Тамара, торговала Лиля, стояли две очень похожие девушки – маленькие, тоненькие, как соломинки. Только одна была одета во всё чёрное – чёрная шапочка, обрамляющая ярко накрашенное скуластое лицо, чёрный пуховик, чёрные высокие сапожки, а другая – в розовое.

– Ну вот, наша китайка Таня, – указала Тамара на ту, что в розовом.

– Танака Юки, – привычно поправила, блеснув белозубой улыбкой, девушка. – Пиривет, Лиля-сан!

– Почему китаянка? Японка же? – удивилась Лиля и получила в ответ ещё более ослепительную улыбку от девушки в розовом.

– А это Айка!

– Привет, Лиль! – на чистом русском языке отозвалась соседка в чёрном. – Ты где пропадала?

Тут только Лиля заметила, что девушки совсем разные, лишь на первый взгляд их можно было спутать. У японки было классическое восточное лицо с раскосыми глазами и нежной кожей, а вот та, которую назвали Айкой, явно не принадлежала к жителям островной страны. Бурятка или чувашка, определила Лиля про себя.

– Прикиньте, девчонки, наша Лиля память потеряла!

– Как это? – удивилась Айка.

– Чито эта потеряра память? – не поняла японка.

– Ну, не совсем потеряла… – пробормотала Лиля, – но…

– Даже меня не вспомнила! – в голосе Тамары послышалось радостное возмущение. – Вот до чего работа на морозе доводит! А я говорила: берегите, девочки, голову! Ушки ваши прекрасные надует – не то что рынок, маму родную не вспомните!

– А сама-то! – усмехнулась Айка, поправляя свою шапочку.

– А что я? Я белоярская, мне ваши московские морозы – растереть и выплюнуть! Ну, девки, принимайте свою соседку. А я к вам попозжа загляну, как бы Олька не нахимичила там чего с моим товаром.

Краснощёкая Тамара развернула свою корму и, ловко лавируя между покупателями, поплыла обратно. Долго ещё слышался её весёлый громкий голос, переговаривающийся то с одним продавцом по дороге, то с другим.

– Лиль, так ты правда память потеряла? – в Айкиных глазах светилось любопытство.

Лиля пожала плечами – мол, что тут такого особенного – и с размаху взгромоздила огромную сумку на прилавок.

– Прям как в кино! – продолжала Айка. – Помнишь, в сериале «Забытая страсть» у дочки нефтяного магната память отшибло…

– Не помню… – буркнула Лиля.

Её сейчас занимала только одна мысль – что делать с вещами, которые она принесла.

– Да ты что! Вот ужас! – Айка всплеснула руками. – Там же ещё этот, как его, ихний самый главный артист играл. Ну, он всё время мачо играет, классный такой, с карими глазами и волосами до попы…

Но Лиля её уже не слушала. «Какое убожество, неужели кто-нибудь может позариться на это добро!» – думала она под щебечущий голосок Айки, выкладывая из своей сумки вещи на прилавок. В глазах рябило от блёсток, пайеток, искрящихся нитей, переливающихся всеми цветами радуги.