Другая

Обговорив все детали предстоящего приключения – а с каждой минутой Лиля всё больше убеждалась в увлекательности этого события, – они расстались, вполне довольные друг другом. В руках у Вениамина остался Лилин паспорт, нужный ему для оформления всяких документов, а Лиля наполнилась надеждами на будущее. В её серую, ничем не примечательную жизнь врывался свежий ветер перемен. Пусть ненадолго, но кто знает, что он ей принесёт ещё!

Добравшись до дома, она уснула мгновенно, лишь коснулась головой подушки. Ксения уже спала, свернувшись калачиком на диване. На полу валялась пустая бутылка…

Глава 17

Её разбудил какой-то звук, похожий на звон колокольчика. Он шёл, казалось, отовсюду, заполняя собой всё пространство вокруг. Она улыбнулась, не торопясь открывать глаза, – почему-то подумалось, что стоит только хоть чуть-чуть приподнять веки, как этот волшебный звон исчезнет, растворится, и останется лишь обычная серая пелена, туман, которым окутаны все её последние годы. Этот туман стреноживал ноги и вязко охватывал её руки, такие умелые когда-то. Вспомнились даже слова её мастера, которые оказались сейчас так созвучны этому лёгкому звону. Тебя ждёт великое будущее, Ксюша. Да-да, именно так он и сказал, ни больше ни меньше. Великое. И она ждала его. Всю жизнь ждала. Пока однажды не оглянулась вокруг себя, а везде, насколько хватало взгляда – он, этот мучительно вязкий, густой туман, в ядовитом дыхании которого растворились все краски мира. Её краски её мира. И оказалось, что её обманули, а будущее, которым она грезила, так и не пришло. Было съедено по дороге этой мутной, разъедающей все цвета, рекой.

Колокольчик продолжал звенеть, а ей теперь вспомнился мужчина – высокий и нервный, с влажными ладонями цепких рук. Как же звали его? Память почему-то не сохранила имя. Только цвет. Сизый с блеском металла по острым краям. Этими гранями в неё и вонзились, и выскоблили всю до звенящей пустоты. А затем – свято место пусто не бывает – жижу белёсую влили, и растеклась она по сосудам, по венам, захлёстывая через край. Весь мир собой заполнила, не вдохнуть.

Она со страхом теперь попыталась сделать вдох и, закашливаясь паникой, открыла глаза. В комнате было светло. И этот звон – не прекращающееся лёгкое дрожание колокольчиков – сменился тишиной.

– Мама…

Её девочка с улыбкой смотрела на неё, расположившись рядом, а чуть поодаль, почему-то на коленях, неподвижно как камень, сидела на полу незнакомка. Белое тонкое лицо, иссиня чёрные штрихи глаз и палочки с горошинками на конце, пронзившие застывший океан волос.

Она попыталась что-то сказать, но не смогла. Вырвался из горла хрип, больше похожий на птичий клёкот. Совсем некстати вдруг вспомнился попугай, который жил у неё дома в детстве. Гоша, Гоша хороший…

– Мамочка, не пугайся, сейчас всё закончится, – рука её дочери нежно опустилась ей на висок.

Белолицая незнакомка пошевельнулась. И, кажется, что-то сказала. Но слова не стали понятными её уму. Тогда Ксюша ещё раз попыталась вытянуть губы, чтобы произнести хоть слово. Ей удалось.

– Кто…

– Мамочка, это Танака Юки, моя подруга. Ты не бойся, она тебе поможет…

– Я не боюсь…

– У тебя голова не болит?

Она прислушалась к себе и покачала головой. Не болит. Но что-то изменилось внутри. Неуловимо, но наверняка. Вот только никак не удаётся ухватить это «что-то» за хвост. Дать определение и угадать сущность.

– Хорошо, что не болит. Юки боялась, что будет хуже. Но ты очень сильная, мама!

– Юки… – на звук её голоса белолицая повернула голову в её сторону. И улыбнулась краешками губ. – Красивое имя Юки.

– Спасибо, Сеня-сан. Лиля-сан, конец!

– А кто слушал – молодец! – живо воскликнула Лиля и звонко поцеловала Ксению в щёку. Та от неожиданности даже вздрогнула, а потом залилась радостным, растворяющим все печали смехом. Ей казалось сейчас, что внутри стало легко-легко, как будто она доверху наполнилась весёлой пустотой. Вот, оказывается, что изменилось в ней! Не было уже этого удушающего тумана в теле, и мир свежими красками заблестел, словно вымытый утренней росой.

– Ещё надо некоторый раз… – улыбаясь, сказала Юки. – Можно, Лиля-сан? Завтра, после завтра… Надо. Три раз.

– Конечно, Юки! Сколько надо, столько надо!

– Лиля, доченька моя, я… заболела? – Ксения с Лилиной помощью приподнялась и с удивлением осмотрелась. Она была в своей комнате, без сомнения, но это помещение – так же, как и она сама, – теперь преобразилось, как будто больше стало и светлей. А самое главное – в нём появился цвет, который она перестала видеть много лет назад.

– Наоборот, мама. Ты начала выздоравливать!

– Какие у нас занавески, Лилечка… Яркие!

– Вообще-то они уже месяц висят, мама.

– Правда? Я не замечала… – взгляд Ксении поплыл дальше, за оконное пространство. – Птицы поют… Как будто весна пришла…

– Так она пришла, мама. Сейчас март…

– Март…

Долго-долго вглядывалась женщина в небо, распустившееся первыми лучами солнца. Так долго вглядывалась, что в глазах стало жечь от напряжения.

– Не плачь, мамочка… – Лилины пальцы запутались в волосах, окрашенных тусклым серебром.

– Я не плачу. Я смотрю…