Читаем Другая Америка. Запад в свете духовной науки полностью

Американская сторона стремится образовать внутреннюю связь человеческой души с той телесностью, которая в 6-ой культуре станет грубой, что вызовет сильное погружение в телесность. Так хотят идти навстречу тому, что проступает слева; для это души должны как можно скорее возвращаться на Землю» (Библ. 183) И далее он указывает на родственность таких течений, как иезуитизм и американизм: «Иезуитизм и американизм — это две чрезвычайно родственные вещи. Ибо, когда началась 5-ая послеатлантическая культура, дело заключалось в нахождении импульса, с помощью которого можно было бы создать положение, в наибольшей мере уводящее людей от понимания Христа. И таким стремлением в развитии культуры… стал иезуитизм. Иезуитизм стремится постепенно искоренить всякую возможность понимания Христа. Ибо то, что лежит здесь в основе, связано с глубокой Мистерией… Если человека хотят замкнуть от духа, то у него отнимают Христа. Тогда у него остается возможность обращаться только к Иисусу, к земному лишь в его земном аспекте. Поэтому в иезуитизме происходит постоянная борьба с Христологией, остро подчеркивается, что человек является солдатом в армии Иисуса. Поэтому нет ничего удивительного, что иезуитизм неистовствует против Антропософии» (Библ. 183).

Так поднимаются в человечестве волны враждебности против Антропософии — против самого необходимого, против самого прогрессивного сегодня выступают силы мрака, с которыми мы должны сражаться. Рудольф Штайнер постоянно обращается к нашему чувству ответственности, величайшей ответственности перед грядущей судьбой всего человечества. Он указывает на Антропософию, как на единственное спасительное средство, способное вывести современную цивилизацию из состояния глубочайшего кризиса, в который она погрузилась на рубеже второго и третьего тысячелетия христианской эры. Подчеркивая великую целительную роль Духовной науки, он предупреждает: «Но если бы случилось так, что ее целиком запретили бы на Земле, антропософов изгнали бы со своих мест и обрекли на голодание, то развитие человечества иссохло бы и запустело» (Библ. 118).

И далее, рассматривая причины духовного кризиса нашей культурной эпохи, Рудольф Штайнер говорит следующее: «Сейчас наступает время, когда приток сил из духовного мира в сферу человечества иссякает, И если в ближайшее столетие не найдется достаточного числа людей, способных вработаться в духовный мир, то человечество начнет иссыхать. Нежелание развиваться есть грех также и в индивидуальной судьбе человека» (Библ.119).

Эти же слова звучат и в другом месте: «До тех пор пока не найдется достаточно большого числа людей, которые всем сердцем захотят вступиться за духовную субстанцию, ничто не выведет из современного хаоса… который будет все углубляться» (Библ.200).

Глубокий трагизм выражен во многих высказываниях Рудольфа Штайнера и чтобы осознать это, нам следует еще и еще раз вчитываться в его поистине пророческие слова: «Человечество стоит перед выбором двух путей: либо далее вниз, в мировую Камалоку (еще ниже Кали-Юги), либо вверх, к созерцанию эфирного мира» (Библ. 116).

А в другой раз он высказал следующее: «Смертью должно будет стать все, что не оплодотворится из сверхчувственного мира. Вводите в эту эпоху души сознательной демократию, парламентаризм, технику, новейшее финансовое дело, новейшую индустрию, вводите национальный принцип во всем мире… Но если все это вы не хотите оплодотворить импульсами сверхчувственного мира, то вы только способствуете смерти» (Библ.185).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Афоризмы житейской мудрости
Афоризмы житейской мудрости

Немецкий философ Артур Шопенгауэр – мизантроп, один из самых известных мыслителей иррационализма; денди, увлекался мистикой, идеями Востока, философией своего соотечественника и предшественника Иммануила Канта; восхищался древними стоиками и критиковал всех своих современников; называл существующий мир «наихудшим из возможных миров», за что получил прозвище «философа пессимизма».«Понятие житейской мудрости означает здесь искусство провести свою жизнь возможно приятнее и счастливее: это будет, следовательно, наставление в счастливом существовании. Возникает вопрос, соответствует ли человеческая жизнь понятию о таком существовании; моя философия, как известно, отвечает на этот вопрос отрицательно, следовательно, приводимые здесь рассуждения основаны до известной степени на компромиссе. Я могу припомнить только одно сочинение, написанное с подобной же целью, как предлагаемые афоризмы, а именно поучительную книгу Кардано «О пользе, какую можно извлечь из несчастий». Впрочем, мудрецы всех времен постоянно говорили одно и то же, а глупцы, всегда составлявшие большинство, постоянно одно и то же делали – как раз противоположное; так будет продолжаться и впредь…»(А. Шопенгауэр)

Артур Шопенгауэр

Философия
Социология искусства. Хрестоматия
Социология искусства. Хрестоматия

Хрестоматия является приложением к учебному пособию «Эстетика и теория искусства ХХ века». Структура хрестоматии состоит из трех разделов. Первый составлен из текстов, которые являются репрезентативными для традиционного в эстетической и теоретической мысли направления – философии искусства. Второй раздел представляет теоретические концепции искусства, возникшие в границах смежных с эстетикой и искусствознанием дисциплин. Для третьего раздела отобраны работы по теории искусства, позволяющие представить, как она развивалась не только в границах философии и эксплицитной эстетики, но и в границах искусствознания.Хрестоматия, как и учебное пособие под тем же названием, предназначена для студентов различных специальностей гуманитарного профиля.

Владимир Сергеевич Жидков , В. С. Жидков , Коллектив авторов , Т. А. Клявина , Татьяна Алексеевна Клявина

Культурология / Философия / Образование и наука