Другая Блу

– Считая «Арк»? – Я мысленно перечислила их. – Десять. Тиффа купила две из них, когда впервые пришла в кафе.

Они оба казались ошеломленными, и в машине несколько минут царила тишина, впервые с нашего отъезда. Я неловко поерзала, не понимая, что же эта тишина означает.

– Блу! – Надо было догадаться, что Тиффа первая обретет дар речи. – Блу, я должна увидеть их все. Мы устроим большую-пребольшую выставку всех этих работ. Будет восхитительно!

Я зарделась и опустила взгляд, чтобы не обрадоваться раньше времени тому, что может и не случиться.

– Некоторые купили в кафе, но с удовольствием покажу тебе остальные.

– Дарси теперь умрет счастливым, – добавила Тиффа через секунду. – Его уроки вдохновили на шедевр! – Она потянулась, перегнулась через сиденье и громко чмокнула Уилсона в щеку.

– Это правда. В этот раз Тиффа совершенно права. Самый лучший комплимент в моей жизни. – Уилсон улыбнулся мне. Внутри стало тепло-тепло, и ребенок пихнулся в ответ.

– Я видела! Ребенок толкается! – Тиффа все еще перевешивалась через переднее сиденье, а теперь положила руки мне на живот с искренним восторгом на лице. Ребенок перевернулся и толкнулся еще несколько раз, вызвав радостные вскрики.

Всю оставшуюся часть пути мы разговаривали, слушали музыку (я познакомила их с творчеством Уилли Нельсона), они по очереди вели машину и спали. А я все представляла маленького Дарси Уилсона, бредущего по ирландским холмам, ищущего давно (сотни лет назад!) умершего святого. Было легко вообразить, как этот мальчик потом поедет в Африку на два года или променяет работу в медицинской сфере на что-то не такое эффектное. Куда сложнее было представить, что такой мальчик, вдохновленный святым, обратит внимание на такую грешницу, как я.

Глава двадцатая Буря

Процедура оказалась очень простой. Я встретилась с детективом Муди, который вел это дело больше восемнадцати лет назад. Это был лысый (добровольно или по необходимости – непонятно), уставшего вида человек. Ему недавно стукнуло сорок, но выглядел он так, будто уже прожил длинную жизнь. Он был в отличной форме, стройный и накачанный, одетый в брюки хаки, рубашку и с наплечной кобурой (которая для него, похоже, была частью одежды).

– Я пока не могу рассказать вам никаких подробностей. Пока нет. Вы же понимаете, что если вы – не ребенок этой женщины, мы не имеем права разглашать информацию. Ни ее имя, ни имя ребенка, ни подробности смерти, ничего… понимаете? – В голосе детектива Муди проскальзывали извиняющиеся нотки, но говорил он твердо. – Но если вы – та, о ком мы думаем, то, когда мы получим подтверждение экспертов о вашей ДНК, мы расскажем вам все, что знаем. Должен сказать, я ужасно надеюсь, что вы и есть та маленькая девочка. Столько лет это терзало меня, уж поверьте. Это был бы счастливый конец очень печальной истории. – Детектив Муди улыбнулся, искренне и серьезно глядя мне в глаза.

Меня отправили в лабораторию, где дали ватную палочку и велели засунуть ее за щеку и потереть. И все. Восемь часов в машине ради мазка из полости рта. Детектив Муди сказал, что поставит гриф «срочно», и рассчитывает получить результаты через три-четыре месяца.

– Все зависит от того, кто за этим стоит и чей тут интерес. Хотя есть дела высокой важности. А это дело здесь считается очень важным. Мы бы очень хотели увидеть, как все разрешится. И ради вас тоже.

Развязка. Искупление. Моя жизнь крутилась вокруг этих слов, то и дело напоминающих о себе. Теперь можно добавить в список новое слово, «Рино». Еще одна «р» в списке.

Мы остались там на ночь, Уилсон в одной комнате, мы с Тиффой в другой. Тиффа обняла меня, когда мы выходили из участка, и сидела очень близко даже за ужином, время от времени гладя меня по спине или похлопывая по руке, будто впервые она не могла найти слов. Никто из нас не мог. Это было похлеще фантастического рассказа, но последствия затрагивали не только меня, но и моего неродившегося ребенка, и женщину, которая хотела стать его мамой. И только когда мы уже лежали в кроватях в темноте, вымотанные тяжелым днем, слушая едва различимые за тяжелыми занавесями и прочными стенами звуки ночного Рино, я посмотрела страху в лицо. Он вцепился в меня когтями еще во время разговора с детективом Боулсом в понедельник, пытаясь вырваться наружу.

– Тиффа? – тихо окликнула я.

– М-м-м? – Голос звучал сонно, будто я поймала ее как раз перед сном.

– А что, если она была монстром… ужасным человеком?

– Что? – Теперь она точно проснулась, будто почувствовав мое смятение.

– Вдруг оно передается? Это может быть заложено в генах?

– Дорогая. Тебе придется меня извинить. Но я понятия не имею, о чем ты говоришь. – Тиффа села на постели и потянулась к выключателю.

– Нет! Пожалуйста, не включай. В темноте гораздо легче говорить, – попросила я, нуждаясь в этой спасительной тени между нами.

Тиффа опустила руку, но осталась сидеть. Я чувствовала ее взгляд, как она пытается привыкнуть к темноте, чтобы увидеть меня. Не пошевелившись, я так и лежала на боку, глядя в стену, устроив живот на упругом матрасе.