Другая Болейн

Только в спальне, преклонив колени для молитвы на ночь, обнаружив, что мои мысли блуждают где-то далеко, поняла я, что позволила ему говорить с собой как будто и впрямь мечтаю о славном домике посреди полей с Уильямом в супружеской постели.

Дорогая Мария!

Осенью мы возвращаемся в Ричмонд, а на зиму поедем в Гринвич. Королева больше никогда не будет жить с королем под одной крышей. Она направляется в Мор, старый дом Уолси в Хартфордшире. Король оставляет ей собственный двор, так что ей нечего жаловаться на дурное обращение.

Ты больше не ее придворная дама, отныне ты на службе у меня.

Мы с королем уверены — Папа в ужасе от того, что король может сделать с английской церковью. Он конечно же вынесет решение в нашу пользу, как только осенью вновь соберется суд. А я надеюсь на венчание осенью и сразу же — коронация. Почти все готово — и ненависть за ненависть.

Дядя очень холоден со мной, и герцог Суффолк настроен против меня. Летом Генрих отослал его, и я рада, что он получил урок. Слишком многие завидуют, следят за каждым моим шагом. Ты нужна мне в Ричмонде, Мария, как только я приеду. Ты не вправе вернуться на службу к королеве — Екатерине Арагонской из Мора, и в Гевере тоже незачем оставаться. Все, что я делаю, — для твоего же сына, не для меня одной, пожалуйста, помоги мне.

Анна

Осень 1531

Осенью я вернулась ко двору. Сомнений нет — королеву вышвырнули окончательно. Анна убедила короля — никакого смысла соблюдать приличия и изображать верного мужа. С тем же успехом можно открыть всему миру истинное положение вещей, а на врагов просто не обращать внимания.

Генрих был щедр. Екатерина Арагонская в большом почете живет в своем новом доме, даже принимает послов, как будто по-прежнему остается возлюбленной и уважаемой супругой. При ней состоят двести человек, пятьдесят из них — придворные дамы. Правда, отнюдь не лучшие, слишком их много стекается ко двору и оказывается в распоряжении Анны. Мы провели веселенький день, выбирая тех, кто нам особенно не нравился, — чтобы отправить ко двору королевы. Так мы избавились от полудюжины девиц Сеймур — интересно, как вытянется лицо у сэра Джона Сеймура, когда он об этом узнает.

— Может, и жену Георга отправить в Мор? — предложила я. — Как он будет счастлив — вернется домой, а ее нет.

— Лучше пусть остается на глазах. Еще устроит что-нибудь. Хоть она и отвратительна, но все же отнюдь не пустое место. Спокойнее, если вокруг королевы одни ничтожества.

— Неужели ты все еще боишься ее? Она уже почти уничтожена!

Анна покачала головой:

— Я не буду чувствовать себя в безопасности до самой ее смерти. Так же как она — до самой моей смерти. Дело не в том, что мы делим короля и трон. Теперь она — моя тень, а я — ее. Мы неразрывно связаны. Одна из нас одержит полную победу, но не будет уверена, победила или проиграла, пока жива другая.

— Как она может победить? Король даже видеть ее не желает.

— Ты не знаешь, как меня ненавидят, — шепнула Анна так тихо, что мне пришлось наклониться. — Во время путешествия мы двигались от одного поместья к другому и никогда не останавливались в деревнях. До простого народа дошли слухи из Лондона, я теперь не милая спутница короля, а разлучница, разбившая счастье королевы. Стоило нам задержаться в деревне, как начинались враждебные выкрики.

— Не может быть!

— А когда королева прибыла в Сити и устроила праздник, толпа окружила замок Или, все благословляли ее и клялись, что никогда мне не покорятся.

— Кучка недовольных слуг.

— Или нечто большее. Что, если меня ненавидит вся страна? Каково королю слышать, как они поносят и проклинают меня? Думаешь, такой человек, как Генрих, вынесет, что вдогонку ему летят проклятья? Его же все восхваляли с самого рождения.

Анна совсем приуныла.

— Они привыкнут. Священники станут проповедовать во всех церквях — ты его законная жена, а когда родится сын, все тем более изменится, станешь спасительницей страны.

— Вот именно, — медленно произнесла она. — На этом-то все и держится. На сыне.