Другая Элис

У меня матчбол! Мне нужно только одно очко, крошечное очко. У нас последовало длинное ралли. «Ударь в сетку, в сетку, – сверлило в моем мозгу. – Выбей в аут, в аут». Мама что-то бормотала себе под нос, а Элен повторяла: «Промахнись, ну же, промахнись!» Сара ударила форхенд, мяч упал внутри коридора для парной игры. Я отбила его бэкхенд кросс.

Слишком быстро. Ударом слева она направила мяч в середину корта и метнулась к сетке. Она была возле сетки, и мне нужно было лишь обвести ее – у меня был целый корт. Я направила мяч мимо нее. Зрители ахнули. Мяч оказался в ауте на считаные дюймы. Лицо у мамы было такое, словно она стояла на гребне скалы и могла сорваться вниз из-за любого пропущенного мной очка. Мне было больно видеть все это. Элен согнулась на стуле, опустила голову и скрестила ноги, будто страдала от хронического несварения желудка.

Второй матчбол. Сара ударила по мячу, который был точно в ауте. Я взглянула на Анну, отчаянно ожидая, что она крикнет «гейм, сет и матч». Вместо этого она выкрикнула: «Ничья!» У меня не было времени на протест. Главное не злиться и не терять концентрацию.

Третий матчбол. Еще одно долгое ралли. Она сделала укороченный удар. Я подбежала к сетке и поймала его. Удар получился слабый, но я хотя бы отправила мяч назад. Она врезала с правой прямо по мне. Хотела убить меня. Быстрый рефлекс. Я выставила ракетку, надеясь на чудо. Я ударила с лета, мяч зацепил сетку, качнулся… Все на секунду затаили дыхание. Наконец он упал на другую сторону корта. Моя противница зарычала от боли. Я выиграла матч! Элен кричала, прыгала и нещадно била в ладоши, так что они стали цвета красного перца. Случайно она задела рукой сидевшего рядом с ней старичка и выбила у него изо рта грушу. Матч продолжался два с половиной часа. Я подбежала к сетке, мы с противницей обменялись вялым рукопожатием, не глядя друг другу в глаза, потом я пожала руку Анне.

– Молодец! – сказала она. – Я уже устала сидеть тут столько времени!

Я отложила ракетки в сторону. Меня трясло, мысли метались. Я хотела позвонить Биллу и сообщить, что я вышла в четвертьфинал. Я видела, как моя противница в слезах уходила с корта.

Все поздравляли меня, даже незнакомые люди. Мама обняла меня так крепко, что я испугалась за свои ребра. Отпустив меня, она сказала:

– Ты прекрасно справилась с нервами. Я горжусь тобой.

– Мне все время казалось, будто я тоже играла. Я просто без сил, – воскликнула Элен, положив потную ладонь мне на плечо. – Не понимаю, как мама может смотреть все время на твою игру. Я так напрягала ноги, что у меня начнется варикоз. Мне надо выпить. – Я засмеялась.

Старик, оставшийся без груши, приковылял ко мне.

– Ты хорошо играла, голубушка! Какой триумф, – проговорил он дрожащим голосом, ненадолго оперся о мою руку и засеменил к другому корту смотреть еще один матч.

Появился Питер и хлопнул меня по спине.

– Молодчина. Поговорим потом. – И он вышел, не желая мешать нам.

Откуда ни возьмись появилась миссис Бетти и помахала мне рукой, проговорив «молодец» одними губами. Иногда мне казалось, что она призрак.

Мне хотелось, чтобы это чувство победы осталось со мной навсегда.

В конце дня объявили по громкоговорителю, что я выиграла «Матч дня среди девочек до четырнадцати» – чек на пиццу на две персоны. Когда Конни, Элен, мама и я наполняли тарелки салатами и соусом «Тысяча островов», я продолжала думать про матч. Мне приходилось уверять себя, что это не сон, что я действительно оказалась в восьмерке лучших.

Ночью я не могла заснуть. Все мои мысли были о победе на Национале.

Одиннадцать. Правила, правила, правила

Июль 1989 года, через год после Истборна. Мне исполнилось пятнадцать лет.

Последняя ночь в Дельменхорсте. Заканчивался тур Южного региона по Германии. Эти две недели были просто фантастическими.

Питер взял меня на две недели в Германию вместе с восемью другими игроками Южного региона: четырьмя мальчиками и четырьмя девочками. Мы играли на трехдневных соревнованиях, прошедших в Дельменхорсте, Оснабрюке и Вольфсбурге.

Теперь я была в группе А – Питер сказал, что я намного улучшила технику, с тех пор как попала в Истборне в восьмерку сильнейших (свой четвертьфинальный матч я, увы, продула, но тот турнир все равно стал для меня прорывом). Впервые Питер мне понравился. А когда он сообщил, что выбрал меня для поездки в Германию, я готова была поцеловать его кудрявые усы. Я была счастлива.

На стареньком, надежном микроавтобусе мы стартовали в 4.30 утра из аббатства Бишем. В нашей группе была девочка по имени Шарлотта, которую я видела впервые. Она была старше меня на год, забавная, открытая и хорошенькая – мы подружились, и мне казалось, что я знала ее всегда.