Другая Элис

Питер, в своей неподражаемой манере, разъяснил нам, как мы должны вести себя в начале тура: «К десяти свет выключен, и чтоб никакие девочки не ходили ни к каким мальчикам после десяти, и запомните, что мы здесь, чтоб выигрывать. Что бы вы ни делали, не считайте это каникулами». Он в который раз произнес наставления о правильном поведении на корте и за его пределами и потом устраивал суровый нагоняй всем, кто перешагивал эту черту. Как-то вечером мы с Шарлоттой заблудились, возвращаясь из супермаркета, и опоздали на ужин. Мы в самом деле заблудились, но Питер не желал понимать это. Мы опоздали, мы нарушили правило – и он обрушил на нас свой гнев.

Игра начиналась в девять утра, значит, с семи тридцати до восьми мы завтракали – ели холодное мясо, сыр, пили черный кофе. Состязания проходили на сланцевых кортах, и это осложняло нашу игру: мы привыкли играть на траве или на твердом покрытии. По сравнению с британскими крытыми кортами с их быстрым отскоком сланцевое покрытие было на удивление медленным.

– Ралли должны продолжаться намного дольше – вы должны быть физически выносливыми, ведь вам предстоят и трехчасовые матчи, – предупредил нас Питер еще на первом турнире. – Большинство континентальных игроков выносливее нас, у них больше энергии, и они выдерживают длинный обмен ударами. Посмотрите на такую теннисистку, как Аранта Санчес-Викарио, она носится по корту, как пантера, и готова обмениваться ударами, пока ноги не отвалятся. Я хочу видеть такими и вас. Запомните, я отобрал вас для этой поездки, так что не подводите меня. Удачи вам.

Мне очень нравилось играть в теннис за границей. Там не было скучного ожидания своей очереди. Участники были одеты так, как им хотелось, не было правила о «преобладании белого цвета». Не было и рефери из числа участников, споры возникали лишь изредка, ибо сланцевая отметина указывала, где ударился мяч, на корте или за его пределами.

Тренировки и игра на сланце совершенствовали мои игровые навыки; я стала более последовательной в игре. В последнем турнире я дошла до полуфинала, обыграв сеяных. Я выиграла маленький розовый фен для волос (почему?) и серебряную пластинку за попадание в четверку лучших. Необыкновенное чувство – побеждать за границей, такие победы множат кирпичики твоей уверенности в себе.

Мы все подружились, болели друг за друга на матчах. С Шарлоттой мы вместе тренировались и поддерживали друг дружку после поражений. В свободное время говорили о вечеринках, на которых бывали, о последних фильмах, музыке и людях, которых узнали благодаря теннису.

Питер водил нас куда-нибудь вечерами. Он обсуждал с нами программу матчей на следующий день, пытаясь узнать нас ближе и понять, что мы представляем собой за пределами корта. Прошлым вечером он злился на нас с Шарлоттой – администратор потребовал с нашего номера огромную сумму за пользование мини-баром и порноканалом.

– Мне плевать, чем вы там интересуетесь, но только не за мой счет, ясно? – орал он с искаженным от злости лицом. Стараясь не рассмеяться, мы с Шарлоттой уверяли его в своей безгрешности. Достаточно было посмотреть на мальчишек, чтобы догадаться, кто тут настоящий виновник.

Это была наша последняя ночь в Германии. Турниры закончились. Мы с Шарлоттой смотрели телевизор.

– Ничего хорошего, – простонала Шарлотта, пощелкав пультом по каналам. – Не люблю я смотреть футбол или теннис. Скучно. Пошли подразним мальчишек!

Мальчишки лежали на полу и смотрели футбол. Мы сели на кровать и стали их отвлекать болтовней. Я и не заметила, как пролетело время.

В дверь постучали, послышался голос Питера.

– Вы не видели Элис и Шарлотту? Они должны быть у вас в комнате. – Я взглянула на часы и испугалась. Шарлотта спряталась под одеялом, а я залезла под кровать. – Они оставили дверь приоткрытой. Я знаю, что они не у себя, – продолжал Питер. – Пустите меня, ребята.

Мальчишки открыли дверь.

– Нет, я их не видел, – пробормотал один, посмотрев на другого.

У меня испуганно колотилось сердце. Питер убьет нас! Почему мы не ушли к себе раньше?

Долгая пауза.

– Знаете что, – Питер выждал еще секунду, – я знаю, что они здесь. Выходите, девчонки.

Шарлотта выбралась из-под одеяла. Я – как можно грациознее – выползла из-под кровати. И вот мы с Шарлоттой сидим на полу, не зная, что делать.

– Так, марш к себе! Я разберусь с вами позже, – пригрозил Питер, и мы почувствовали себя последней плесенью, недостойной копошиться даже с червями.

Словно нашкодившие дети, мы разошлись по своим комнатам и, нервно хихикая, рухнули на кровати. Страшно было даже думать о ждущем нас наказании.

В коридоре послышались шаги Питера. Мы постарались собраться с духом.

– Нам очень жалко. Мы не обратили внимания, что уже столько времени, – пролепетала я первое, что мне пришло в голову.

– Все было абсолютно невинно, – поспешила добавить Шарлотта.

– Я не сомневаюсь, что вас не интересовали эти два клоуна. Я верю вам, девчонки. Но это не имеет значения, ведь вы знаете правила, и уже поздно. Я вынужден принять меры, – решительно объявил он.