Другая Грань. Часть 2. Дети Вейтары

Шипучка отрицательно замотал головой и настолько утратил контроль над собой, что в комнате явственно запахло свежеиспечённым хлебом. С тех пор, как его выбросило в этот мир, сауриал убеждал себя, что стал жертвой трагической ошибки. Люди его не поняли, а он не сумел им доходчиво объяснить, что же произошло на самом деле. Не так то легко объясниться, не владея речью, тем более, если с тобой не очень-то расположены общаться.

Шипучка считал, что находится в положении вроде как военнопленного. Он слабо разбирался в том, как проходят войны у людей: племена сауриалов как-то ухитрялись выяснять отношения с соседями без крупномасштабных военных действий, но знал, что пленных могут перегонять на большие расстояния, отправлять на принудительные работы и всё такое прочее. Но чтобы объявить своей полной собственностью разумное живое существо — такого сауриал не мог себе представить и в самом страшном сне. Как можно полностью лишать свободы тех, у кого есть свои чувства и свои мысли? Хоть что-то, хоть какая-то возможность поступать по-своему, а не по приказу должна оставаться.

Слова гладиатора разбили последнюю, пусть и призрачную, надежду.

— Но-но, вот только вонять тут не надо, троглодит-переросток, — поморщился Баракл, сердито раздувая большие ноздри.

— Прости, — способность сауриалов подтверждать свои эмоции запахами за пределами своего племени понимания и поддержки не находила. Прожив долгое время среди людей и представителей других народов, Шипучка уже давно научился контролировать выделение запахов, но от негодования просто забыл об этой своей особенности.

— Прощу, если дальше будешь держать себя в лапах. Тут и так не слишком хорошо пахнет, дополнительная вонь нам совершенно ни к чему.

На взгляд Шипучке пахло в гладиаторской школе вполне пристойно, но спорить на эту тему он, конечно же, не собирался. Сейчас ему нужны были ответы на гораздо более важные вопросы.

— Но объясни, Баракл, что люди хотят от меня? Я не понимаю.

— Чего тут не понять, дикарь. Ты хорошо сражаешься, Тхор в этом разбирается.

— Я — воин, — гордо ответил планхед.

— Вот видишь… Теперь ты будешь сражаться ради развлечения жителей этого города.

— Воины не сражаются ради развлечений. Может, ты имел ввиду показательные тренировки?

Шипучка знал, что у людей есть слабость к разного рода соревнованиям. Кажется, это называлось у них «турниры». Соберётся куча народу, и целый день выясняют, кто самый сильный, кто лучше всех владеет мечом, а кто — стреляет из лука. Лучшего из лучших награждали и окружали большим почётом.

Развалившиеся на матрасах лизиды ответили дружным весёлым шипением. Развеселился и Баракл. А потом, оскалившись, пояснил:

— Нет, дружок, никаких тебе тренировок. Здесь всё взаправду. Ты будешь сражаться с воинами из других школ. Насмерть.

— Сражаться насмерть? — Шипучка готов был предположить, что он сошёл с ума. Или не верить ни единому шипу Баракла. Его ответы, хоть и объясняли всё, что произошло с сауриалом в этом мире, но были настолько за гранью добра и зла, что не укладывались в голове. — Но зачем? Они не сделали мне ничего плохого. И я им тоже ничего не сделал.

Гладиатор снова оскалился.

— Кого это интересует, дикарь? Люди хотят видеть бой. Хотят видеть кровь и смерть. Они платят за это деньги — значит, хозяева школы должны предоставить им зрелище. И ты будешь этим зрелищем, хочешь ты этого или нет.

— Глупости, — сауриал едва сдержался от того, чтобы окатить собеседника новой волной запахов. — Если я не хочу убивать, я не стану этого делать. И никто не сможет меня заставить.

— Ты сам глупец. Никто не станет тратить силы на то, чтобы тебя заставлять. Не хочешь убивать — не надо. Тебя просто выпустят в другом отделении программы, там, где со зверями и нечками сражаются люди. Только эти сражения происходят совсем по-другому: люди всегда побеждают.

— Почему?

— Потому что люди — любимые дети богов и им предназначено быть господами для низших существ. А разве может господин в чём-то уступить своему рабу?

— Там, где я жил, люди были равными среди равных. А боги… У каждого народа есть свои божества, а у каждого божества — свои любимые дети.

— И кому из богов служишь ты? — Шипучка почувствовал какое-то неуловимое изменение в голосе собеседника и понял, что от его ответа сейчас зависит очень многое. Одна беда: сауриал не знал правильного ответа на заданный вопрос. Точнее, того ответа, которого желал услышать от него Баракл. А раз так, то приходилось отвечать правду и надеяться, что честный ответ не повлечёт за собой лишних проблем и неприятностей.

— Я не могу назвать себя верным слугой какого-нибудь бога, но моему племени и мне покровительствует Хисс.

— Никогда не слышал о таком боге, — подозрительно прошипел Баракл.

— Я пришел сюда издалека.

— И где же живёт твой народ?

— Ты не знаешь этих мест, — уклончиво ответил сауриал.

— Назови — и увидим. Может быть, я знаю больше, чем ты думаешь.

— Я не покушаюсь на твою мудрость, Баракл, но вряд ли ты слышал о Ройкарии.

Могучий ящер на несколько мгновений задумался.