Другая Я

Не успеваю осознать, что я делаю, как мои пальцы неконтролируемо сжимают её хрупкую руку. Я резко тяну Мию на себя, угрожающе уточняя:

– Я тебя, блядь, спросил. О каком. Ребёнке. Был. Разговор! – секундная запинка, но мои эмоции уже мне неподвластны. – Это всё правда? – собственные слова раздаются, точно выстрел. Именно в мою голову. А после него следует ещё один. Контрольный.

– До последнего слова.

Захлестнувшая ярость сметает со своего пути последние отголоски разума и заставляет ещё сильнее сжать и без того цепкую хватку. Пальцы жжёт от желания свернуть ей шею. Как?! Как она посмела мне не сказать?! И самовольно распорядиться судьбой МОЕГО ребёнка!

Уверен, такого гнева, как сейчас, в моих глазах она никогда раньше не видела.

Но проходит всего секунда, и неудержимость уступает место другой, совершенно непонятной мне эмоции.

Я на интуитивном уровне чувствую, что в женщине громко трещит и с хрустом ломается какой-то внутренний стержень. Она резко вырывает руку и со всей дури бьёт меня раскрытыми ладонями в грудь. Мне-то хоть бы что, я и не такое выдерживал, но Мию в прямом смысле слова начинает трясти. Она продолжает в неконтролируемых порывах с каждым словом обрушивать на меня свои точечные удары, достаточно сильные, надо заметить.

– Немедленно отпусти! – её нервы, кажется, лопаются окончательно, а великолепная выдержка даёт сбой. Я совершенно не ожидаю от неё, но она начинает кричать. – Зачем ты вообще появился! У меня без тебя всё было так хорошо! Но стоило тебе вмешаться, и всё снова полетело к чёрту! Убери от меня свои руки и не трогай больше никогда! Слышишь! Я тебе ничего не должна была, ясно?! Ты сам от меня отвернулся!

– Мия! – пытаюсь притянуть её к себе, но она вырывается с из ниоткуда взявшейся силой, словно толкает меня к краю пропасти. – Мия, успокойся!

– Заткнись, Костя! Я не хочу тебя больше слушать! – пытаюсь перехватить её руки, но тщетно. Применяя силу, стараюсь прижать её к себе, прикасаясь губами к нежной коже, но она вырывается. По её лицу уже текут мокрые потоки. Не знаю, что именно они смывают с её души, но слёзы на вкус даже не солёные. Они словно горькие. Она продолжает вырываться, как может, а я, совершенно не ожидая такого эмоционального всплеска, уже просто не знаю, как реагировать и как её успокоить. – Я видеть тебя не могу! Я тебя ненавижу, Костя! Ненавижу всей душой! Ты мне всю жизнь сломал, сволочь! – держу её крепко, а она продолжает брыкаться в моих руках. Её слова гасят в одно мгновение весь мой гнев, заставляют попытаться обнять её и прижать к себе. Но она никак не может успокоиться. – Отпусти немедленно! И убирайся от меня подальше, слышишь!

Продолжаю насильно удерживать её, в грубом прикосновении прикасаюсь губами к её волосам и сам чувствую неприятный комок в районе горла. Её боль полосует меня снова и снова. Вся картинка мгновенно предстаёт перед глазами, собираясь в чёткое понимание. И теперь, я уже сам не представляю, что делать. Что ей сказать. Я ведь не знал… Я осудил её заранее, даже не потрудившись разобраться…

Каждое её слово бьёт наотмашь, заставляя морщиться от невидимых ударов раз за разом.

– Ты можешь хоть раз побыть нормальным мужиком и просто оставить меня в покое?! Молча и не прося никаких объяснений и оправданий! Я не могу тебя видеть, слышишь?! Я и так склеила собственную жизнь заново, собрала её из осколков прошлого, в котором ты меня оставил одну, сломленную, разбитую игрушку! И даже, если всё это ошибка, а все мои воспоминания это просто пыль, я не могу уже по-другому, понимаешь?! Ты не представляешь, чего мне стоило вновь встать на ноги и ощутить твёрдую землю под ногами! Ты просто не представляешь каково это, слышать, что мужчина, который был для меня всем, хладнокровно глядя в мои глаза, заявил, что я ему не нужна!

Её тело сотрясают неудержимые рыдания. Каждый её всхлип отдаётся болью внутри меня.

Кожа уже начинает ныть от нескончаемых попыток пробить мою грудную клетку, но я молча стою и терплю. Я просто жду, когда женщина, которая значит для меня так много, хоть чуть-чуть остынет и перегорит. Я даже слова сказать не могу. Да и разговаривать нужно было раньше, а сейчас её обида с годами трансформировалась в притуплённую ненависть ко мне.

Мне кажется, прошла целая вечность, когда Мия перестала брыкаться и позволила крепче прижать её к груди. Когда затихли её громкие всхлипы, а неудержимые рыдания прекратились.

И вот мы уже просто стоим в тишине, она в моих руках, такая маленькая, беззащитная, надломленная. Стоим и просто слушаем сбивчивые дыхания друг друга.

Проходит ещё немного времени, и Мия начинает ненастойчиво упираться мне ладонями в грудь.

А я теперь уверенно гашу её слабые попытки оттолкнуть меня, намереваясь впредь делать то же самое. И тихо озвучиваю то, что клеймом жжёт сердце.

– Ты сказала ему, что беременна. Именно поэтому он тебя отпустил, – констатация факта. Сухая. Безжизненная. Я ведь и подумать не мог…

Я бы в лепёшку расшибся, но вернул бы её, если бы знал о ребёнке. Даже считая, что она предпочла мне другого. Я бы её не отпустил тогда.