Другая история

— Проходите за стол, сейчас толма будет.

— Хозяюшка спасибо, нас уже так закормили, что лопнуть можем. Вы нам попить дайте.

Андрей сидел за столом, потягивая кисленькое винцо, и слушал хозяйку.

— У нормальных мужиков в доме карабины есть, а у нас только это ружьё на стенке висит. От прадеда ещё. Ашот у меня большой, сильный, но мирный совсем.

— А в армии он служил?

— Конечно служил, художником при штабе каком-то.

— Ануш, сладкая моя, должна ты мужа боятся и слушаться — Ашот вышел с заднего двора и, видно, услышал последние слова жены.

— Ага, уже испугалась.

— Сейчас высохнет и можно надевать — обратился Ашот к поручику — У вас камуфляж универсальный, а я конкретно под нашу местность сделал. Чуть-чуть добавил, несколько мазков и совсем другой вид. У меня глаз такой, позволяет очень точно цвет подобрать.

— Он когда дом кому покрасит — сказала Ануш, обнимая мужа — в нем жить радостно.

Андрей посмотрел на часы. До времени выхода ещё полчаса, пусть бойцы отдохнут.

* * *

Их полк подняли по тревоге вчера вечером. Он оглядывал построившихся солдат, когда рация прошипела: “Поручик Романов, к Первому, срочно”.

Командир полка был мрачен и сосредоточен.

— Поручик, смотри — он подошел к карте — вот тут прорыв границы.

Со стороны Турции периодически случались такие прорывы. Банда в десяток-другой стволов пересекала пограничную реку и углублялась километров на пять. Там её обычно и хоронили. Проходило какое-то время, османы набирали новую банду из отребья со всего Ближнего Востока и все повторялось.

— Банда в тысячу рыл, а её прорыв поддерживает бронегруппа. Пограничные наряды ничего сделать не смогли. Гасить турок нам приказано.

Андрей мысленно присвистнул. “Турки рехнулись” — подумал он — "Мы же можем им Босфор расширить, сделать его от Балкан до Кавказа. Хотя мочь-то можем, но явно не будем. Разрядка и политика мирного сосуществования. Тьфу!"

— Но это ещё не все плохие новости — продолжал комполка — Над перевалом гроза, вертушки не пройдут. Полк пойдет по дороге, на броне. Можем не успеть, и они вырежут все села в долине. Твоя задача — Десантируешься вот тут и рвешь этот мост, после чего отходишь, не вступая в бой. На какое-то время это банду задержит. Сам понимаешь — ночью в горы я могу сбросить только твоих, если полк сбрасывать — половина побьется.

Десантирование прошло штатно, мостик через речку они рванули и под утро вышли к большому армянскому селу. Там царила суета, но какая-то странная, совершенно не похожая на спешное бегство. Андрей увидел мужчин с оружием и поспешил в правление, узнать, что здесь происходит. За столом в кабинете председателя сидел совершенно седой человек в форме ещё предыдущего царствования, на столе лежала вытертая добела “Светка[15]”, а мужчина набивал магазины.

— Вас что, не известили, сюда банда идет, срочно эвакуируйте все население!

— Не успеем мы убежать, старики, дети. Нам придется по дороге идти, а они по горам нас легко догонят. Мы решили обороняться в селе.

— Там броня идет, вас всех тут перебьют! Мы задержку им организовали, взорвали мост, но это не надолго. Срочно уводите людей!

— Поручик, ты сам понимаешь, что не успеть. Это наша земля и мы будем за неё драться.

Председатель поднялся из за стола и стал распихивать магазины в допотопные подсумки.

— А ты, поручик, свою задачу выполнил, можешь уходить.

— Фельдфебель, смирно! — Андрей аж задохнулся от негодования. "Как он посмел подумать, что десант может уйти, бросив мирняк на растерзание бандитам!" — Разговорчики! Как старший по званию, принимаю командование!

— Доложить сколько людей, чем вооружены! — Уже спокойнее сказал он.

— Семьдесят восемь ополченцев, Вашеблагородие, оружие — Мосинки, есть несколько самозарядок. Ещё человек двадцать ограниченно годных — старики и малолетки. Старый солдат вытянулся во фрунт, и Андрей разглядел затертые орденские ленточки. Ого, сколько — подумал он — мне такой иконостас вовек не собрать.

— И это, Вашбродь, не обижайтесь, товарищ поручик! — смущенно произнес председатель.

* * *

Андрей Романов лежал за большим камнем и думал: “Как же больно!” Ему распороло бедро осколком, ногу он перетянул, но болела она страшно. В аптечке, конечно, был трамедол, но колоть его сейчас — это улететь напрочь, а ему нужна трезвая голова.