Другая история

На первый взгляд хоровод берёзок рядом с высоким речным обрывом ничем примечательным не отличался. Однако от него было два шага до более-менее удобного спуска к змеящейся у подножия реке, а точнее до одного из питающих её родников. Кроме того, по траверсу склона у тропы имелось неприметное ответвление, ведущее к группе скальных останцев. В своё время на его исследование меня подбило неизменное шило в заднице, и в результате я обнаружил, что среди сглаженных водой и ветром каменюк можно вполне комфортно устроиться и сколько душе угодно созерцать открывающийся с высоты вид. А поскольку шило в заднице есть далеко не у каждого, отдыхающая общественность пока не открыла для себя преимущества берёзовой рощицы и, как следствие, не успела её загадить.

После возни с обустройством лагеря и плотного позднего обеда глаза закрывались сами собой, но я всё-таки собрал волю в кулак и потащил Тима на «видовую площадку».

— Знаешь, я что-то не совсем уверен… — замялся он на развилке тропок.

— Нормально ты пройдёшь, — заверил я его. — Это только кажется, будто тут без альп-снаряги не обойтись, а по сути только один участок может быть проблемным. Вон где шиповник цветёт, видишь?

— Вижу, — вздохнул Тим. — Ладно, попробую не навернуться с высоты.

— Всё будет хорошо, — повторил я. — Давай, я иду первым, а ты шаг в шаг за мной.

От развилки до останцев было метров двести, не больше, и Тим преодолел их с медлительной сосредоточенностью, однако ни разу не оступившись.

— Что и требовалось доказать, — я подвинулся, пропуская его на более удобное место. — Располагайся.

— Спасибо, — Тим уселся на нагретый солнцем камень и, наверное, в первый раз огляделся. — Слушай, какая красота!

— Я же говорил, что ты оценишь, — я разместился рядом. — Облака какие сегодня, ага?

— Ага. Дядюшка про такие говорил «К дождю».

— Не, дождя не обещали, — я закинул руки за голову. — Ладно, ты мне расскажи: как тебе покатушка?

— Хорошо.

— Убедился, что штурманская доля не настолько страшна, как её малюют?

Тим бросил на меня короткий взгляд: — А было заметно, что я нервничаю?

— Заметно-то не было, но я же тебя знаю.

— Точно, знаешь, — В глазах у Тима зажглись зелёные искорки. — Да, теперь мне и впрямь стало поспокойнее.

— Вот и прекрасно. Однако для закрепления результата мы ещё разок куда-нибудь выберемся, договорились?

— Договорились.

Он сейчас был копией Бабочки, от непокорных вихров до последней веснушки, и я поспешил увести взгляд к величественным громадам кучевых облаков. Спросил, хотя минуту назад никуда не собирался: — Пойдём назад или ещё посидим?

— Давай посидим, если никаких дел нет, — Место явно пришлось Тиму по душе. Я бы даже сказал, они взаимно подходили друг другу.

— Брось, какие дела на отдыхе? — я поёрзал на своём камушке. — Можем хоть до утра здесь тусоваться.

— До утра вряд ли получится, — резонно возразил Тим. — Тем более вдруг дождь всё-таки пойдёт?

Моё ответное хмыканье было чрезвычайно скептическим: я, конечно, уважал Тимовых родственников, однако сайту Гидрометцентра верил больше, чем народным приметам.

***

Посреди ночи я очнулся в темноте палатки от характерного стука по тенту.

— Дождь? Что, правда? Офиге… — Тут мне на нос упала холодная капля. — А это ещё что за новости? — я зашарил по полу рядом со спальником, ища фонарик. Нашёл, щёлкнул кнопкой: — Бля-я-я!

Моя верная, испытанная не одним походом палатка потекла сразу в нескольких местах.

— Димон, зар-раза! — простонал я. — Чтоб я тебе ещё хоть раз что-нибудь одалживал!

Впрочем, возможно причина была не в Диме, который в апреле ездил на открытие трофи-сезона и попросил палатку у тогда ещё безлошадного меня. Возможно, просто пришёл её срок, но дела это не меняло: спать под душем было невозможно.

— Надеюсь, Тим меня не выгонит, — пробормотал я, скатывая спальник к сухому краю палатки. Потом обулся — хватило же интуиции оставить кроссовки внутри! — цапнул подушку и отстегнул входной клапан.

На улице было темно, сыро и холодно.

— Ну вот как так? — вполголоса возмущался я, в свете фонарика пересекая поляну. — Облака, блин, приметы народные… — тут я открыл водительскую дверь и нырнул в сухое тепло автомобильного нутра.

— Андрей? — приподнялся на локте разбуженный шумом и зажёгшейся автоматической подсветкой Тим. — Что-то случилось?

— Ага, — я скинул успевшую промокнуть обувь. — Пошёл предсказанный твоим дядюшкой дождь, и палатка потекла. Так что до утра нам придётся тесниться в машине.

— Скажешь тоже, тесниться. Тут места за глаза хватит, — Тим отодвинулся к правому борту. — Сильно промок, плед возьмёшь? И там в термосе чай ещё был.

— Промок не особенно, поэтому обойдусь и без того, и без другого, — До того, как салонная лампочка окончательно погасла, я успел вытянулся на разложенных сидениях. — Однако, круто твой дядюшка погоду предвидел. Он не синоптиком, случаем, был?

— Он был бухгалтером, просто хорошо разбирался во многих вещах. А читать погоду по облакам его научили в колхозе «на картошке».

— Прикольно, — хмыкнул я. — А мне всегда казалось, будто там только самогон пьянствовать учат.