Другая история Московского царства. От основания Москвы до раскола [= Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола]

1565–1572. — Опричнина.

1566. — Митрополит Афанасий по болезни добровольно оставляет свой престол и удаляется в Чудов монастырь. Митрополитом нарекается Казанский архиепископ Герман. Однако ещё до его поставления Иоанн IV изгоняет Германа из митрополичьих палат. Митрополитом поставляется свт. Филипп II, игумен Соловецкого монастыря.

1568. — Митрополит Филипп во время воскресных служб в Успенском соборе несколько раз открыто обличает Иоанна IV в несправедливых жестокостях. Специально созванный Собор для суда над Филиппом. Филипп сослан в Отрочь-монастырь. Митрополитом поставляется Троицкий архимандрит Кирилл IV.

Любая исходная система (человеческое сообщество) может устойчиво существовать в нескольких режимах. Предположим, находясь в одном из них, она устойчива, но он вам (или руководителю более высокой по иерархии, властной общественной структуры) не нравится. Возникает вопрос, можно ли переключить её во второй режим, и как это сделать.

Есть два различных способа переключения: силовой и параметрический. Первый заключается в добавлении элементов того режима, в который мы хотим перевести систему, для снижения устойчивость предыдущего режима её существования, — чтобы в ней начался процесс перехода в новое состояние. А потом система уже сама, вроде бы без всякого принуждения сорганизуется во втором состоянии, и сама очистится от элементов предыдущего режима.

Со стороны дело выглядит так, будто некие «злые люди» совершают неразумные действия. Они зачем-то навязывают новые церковные правила, казнят противящихся, разделяют страну на земщину и опричнину, добиваются послушания. Мотивы их действий скрыты, в чём задумка — знают лишь несколько человек. Но если мы не видим возмущения народа, смуты, то есть недовольства результатами у большинства (а судить о результатах можно и нужно не по заявлениям одиночек, а только и исключительно по реакции большинства), значит, задумка удалась и пошла на пользу большинству. Она соответствовала направлению процесса эволюции. А если народ ропщет — не соответствовала.

Другой способ перехода от режима к режиму заключается в изменении параметров системы. В чём его суть? В системе, устойчиво работающей в первом режиме, в некоторый момент времени волевым решением изменяются параметры её функционирования или параметры внешней среды. При этом искажается (уменьшается) объём области существования первого режима, он становится неустойчивым, и вся система начинает эволюционировать ко второму режиму. Не вдаваясь в подробности, скажем, что один из примеров параметрического переключения — активные образовательные мероприятия, просвещение людей в нужном духе. Причём «образовывать» их можно в любом «направлении»: перевоспитывать эгоистов в убеждённых интернационалистов и альтруистов, или наоборот — превращать коллективистов в жадных потребителей. Всё зависит от интереса структуры, инициирующей переключение.

Важно, что при таком способе система не колеблется между двумя стабильными точками; она просто переходит из одного в другое. А вот для силового переключения необходимо мощное импульсное воздействие — удар, слом «через колено», ведь возможных устойчивых состояний два, и мы находимся в области притяжения того или другого. Первое нас не устраивает, и чтобы из него «вылезти», как раз и нужно приложить усилия. Параметрическое же переключение происходит в существенно более мягких условиях: не очень большими трудами старое состояние делается неустойчивым, и общество само, как целое, переходит в новое состояние.

Возможность двух типов перестройки надо всегда иметь в виду. Например, можно иметь два подхода к свободе. Один, когда наличие свободы и несвободы определяется тем, заставляют вас делать что-то или нет. Второй — когда вас ставят в такие условия, что вы будете делать, что надо, без явного внешнего принуждения. В качестве примера можно указать на крепостного крестьянина при феодализме и наёмного рабочего при капитализме. Первый работает на себя, а его заставляют работать ещё и на барина. Второй сам ищет «барина», чтобы на него поработать, а если не найдёт, то сам же с голоду помрёт. При этом крестьянин, как принято считать, — бесправный крепостной, раб, лишённый свободы, а рабочий, наоборот — абсолютно свободен, и за его «права человека» вступится любой барин мира.

Или другой пример. Можно крестить иноверцев насильно, а можно что-либо посулить за крещение. Именно так в XVI и особенно в XVII веках поступали русские государи, а из них более всех царь Алексей Михайлович. Радея о распространении православия между татарами и мордвою, велел он принимавших православную веру татарских мурз и мордовских панков писать княжьим именем. В итоге такого «параметрического» подхода к делу князья татарского и мордовского происхождения, в общей совокупности, по крайней мере, в десять раз превышали по численности княжеские роды русского происхождения. Причём большинство из них так и продолжали жить, как жили до крещения своего.