Другая история войн. От палок до бомбард

Однажды С. И. Валянский с Д. В. Калюжным сели в шахматы играть; не давала им покоя слава Великого Гарри. Как ходят фигуры, ни тот, ни другой не знали, а учиться игре им и в голову не приходило, – как всегда, когда они брались за какое-нибудь новое дело. Впоследствии то, что творил на доске С. И. Валянский, теоретики шахмат назвали «Защита валенком». А то, что делал Д. В. Калюжный, назвали просто: «Хроновыверт».

Ученый секретарь г-жа Ермилова, прочитав очередной труд общеизвестного эрудита Жабинского «Другая история мазохизма», для практической проверки основных постулатов села переписывать от руки четырехтомник С. И. Валянского и Д. В. Калюжного, чем до сих пор и занимается. Если ей понравится, будет переписывать десятитомник Н. А. Морозова.

У Д. В. Калюжного было девять детей, у С. И. Валянского только восемь. Чтобы последнему не было обидно, решили хронотронику тоже считать детищем С. И. Валянского. Не усыновлять же ему было, в самом деле, верстальщика!

Полиглот Яр. Кеслер объясняет миру его заблуждения.

Полиглот Яр. Кеслер, автор книги со скромным названием «Цивилизация», был человеком экспансивным, а правду резал на глазах у публики в таких количествах, что ее занесли в список исчезающих видов. Успешно разоблачив традиционную историю, лингвистику, грамматику с морфологией, а уж заодно и географию с картографией, он однажды, находясь в поисках объекта для приложения своих стараний, наткнулся орлиным взором на книгу С. И. Валянского и Д. В. Калюжного «Введение в хронотронику».

– Это куда же и что именно вы собираетесь вводить? – спросил он соавторов, иронически прищуривая рыжий ус. Д. В. Калюжный, давно уже наслышанный об энергии Яр. Кеслера и о его чудовищных знаниях всех без исключения наук, немедленно сбежал, сославшись на срочные переговоры с немецким профессором Е. Габовичем. А вот С. И. Валянский оказался фруктом покрепче. Он с достоинством объяснил неуемному полиглоту, что все претензии к книге надо направлять верстальщику.

Д.В. Калюжный берет под свою руку Новодевичий монастырь в Москве.

Однажды С. И. Валянский изобрел новый хронотронический метод, позволяющий создавать физические фантомы в изучаемом прошлом, и послал Д. В. Калюжного в начало ХХ века, чтобы тот научил знатную ткачиху Фаину Молодцову писать стихи И. Бродского. Д. В. Калюжный нисколько не обиделся, а, наоборот, попросил С. И. Валянского послать его еще дальше, например, в начало XIX века, чтобы научить А. С. Пушкина писать стихи верстальщика О. Горяйнова. Героическая личность. Ведь Пушкин с тростью ходит и страшно любит подраться. Арап, однако.

Верстальщик О. Горяйнов, известный в альпинистских кругах под кличкой «Человек-гора», очень любил геологию и в далеком прошлом даже пытался получить соответствующее образование, – правда, не очень успешно. И вот забрел он в гости к известному катастрофисту, проф. И. В. Давиденко, и стал расхваливать его геологическую коллекцию совершенно неумеренно.[73] Носился по дому, руками разводил, взрыкивал от восхищения громовым басом… После его визита проф. И. В. Давиденко переработал свою книгу «Теория глобальной катастрофы», усилив описание ожидаемых ужасов многократно.

Кто куда, а историк Н. Ходаковский – по грибы. Найдет какой-нибудь гриб, достанет ножик и спрашивает:

– Историков уважаешь?

Грибу, понятное дело, сказать нечего. Тогда Н. Ходаковский его ножиком – чик, и в корзину. Совершая обход леса, наткнулся он однажды на С. И. Валянского и Д. В. Калюжного, которые расположились под елкой в позе памятника Брокгаузу и Ефрону. Опрометчиво приняв отцов хронотроники за мухоморы, Н. Ходаковский строго спросил у них:

– Историков уважаете?

– А как же! – хором ответили С. И. Валянский и Д. В. Калюжный, после чего историк Н. Ходаковский куда-то исчез.

– Жаль, что хороших и любознательных историков так мало, – вздохнул Д. В. Калюжный, устраиваясь поудобнее среди лапника.

– И все меньше и меньше с каждым годом, – поддержал его

С. И. Валянский, сгребая мох под свою голову великого мыслителя.

– Эпоха ограниченных ресурсов, коллега, – сказал Д. В. Калюжный и закрыл глаза.

– Великий Отказ, Великий Отказ… – бормотал С. И. Валянский, засыпая.

С. И. Валянский услышал по радио: «… президент заболел бронхитом, прилетев из Теплого Станбулла в холодную Москву…» и, имея аналитический ум, задумался. Что такое «Теплый Стан» – он знал не хуже других. А что такое «булл»? Как назло, рядом не оказалось русско-турецкого словаря. На всякий случай полез в корейско-албанский. Нашел там засушенную розу и восемь долларов двумя бумажками. Вот так оно бывает в жизни: у одних горе, а у других радость.

Верстальщик О. Горяйнов очень любил писать статьи. А еще он любил делать добро. Узнав, что проф. И. В. Давиденко на каком-то симпозиуме случайно процитировал его статью десятилетней давности, он приехал к профу на работу и бегал за ним по всем этажам, бормоча: о, читайте, читайте вслух мои статьи, – я совсем не возражаю, если это Вам так приятно…