Другая королева

Лорд Хансдон – верный кузен королевы – окружен сторонниками королевы Марии в Ньюкасле, он не может выбраться на запад, чтобы освободить Йорк, и тот на грани отчаяния. Весь северо-восток заявил о поддержке Марии. Хансдон осторожно продвигается к побережью, надеясь добраться, по крайней мере, до Гулля. Но ходят страшные слухи, что в Гулле могут высадиться испанцы, и город, конечно же, поддержит их. Граф Сассекс попал в западню в Йорке, он не смеет выйти. Весь Йоркшир перешел на сторону северной армии. Сэр Джордж Боус один держится против них, он снял осаду с торгового городка Барнард-Касл. Это единственный город, вставший на сторону Елизаветы, единственный город на севере Англии, предпочитающий ее право на трон праву шотландской королевы; но все равно люди каждый день выскальзывают из ворот замка и убегают, чтобы примкнуть к папистам.

Каждый день, пока армия Елизаветы нехотя тащится в нашу сторону, армия Севера увеличивается в числе, уверенность ее растет, она марширует вперед, все быстрее и быстрее, и ее приветствуют как героев-освободителей. Каждый день, пока медлит армия Елизаветы, армия Севера подходит все ближе к нам, и каждый день все больше похоже, что северяне доберутся сюда первыми и заберут шотландскую королеву, и тогда война окончится без битвы, и Елизавета будет разбита в своей собственной стране своей собственной кузиной, в защиту которой даже не звякнут мечи. Прекрасное окончание краткого правления! Скорое завершение краткого и безуспешного опыта с незамужней королевой протестантской веры! Она станет третьим ребенком Генриха, у которого не получилось выжить. Почему не попробовать внуков его сестры? Это наш второй губительный протестант из Тюдоров, отчего не вернуться к прежним дням?

Среди всего этого Бесс рассказывает мне слухи, принесенные мажордомом из Чатсуорта, которые дают мне маленький проблеск надежды в эти безнадежные времена. Он доложил ей, что с полдюжины фермеров-арендаторов, сбежавших под знамена Севера, когда собирали армию, вернулись домой, со стертыми ногами, но гордые, и сказали, что восстание кончилось. Они рассказали, что прошли под знаменем пяти ран Христовых, видели, как был поднят хлеб святого причастия в Даремском соборе, что собор был освящен заново, все их грехи прощены, что настали добрые времена, что жалованье поднимут, а королева Шотландии займет английский трон. В деревне их встретили как героев, и теперь все думают, что битва окончена и королева Шотландии победила.

Это дает мне минутную надежду на то, что, возможно, простые доверчивые люди будут удовлетворены взятием Дарема и восстановлением старого королевства Севера и разойдутся по домам. Тогда мы сможем начать переговоры. Но я знаю, что полагаюсь на слухи. Хотел бы я, во имя Господа, получить хоть какие-то надежные новости. Хотел бы быть уверен, что смогу ее уберечь.

Гастингс предсказывает, что северные лорды собираются учредить королевство Севера и ждать армию Елизаветы в месте, которое сами выберут. У них преимущество в числе, они также могут выбирать поле битвы. У них есть кавалерия, а в армии Елизаветы почти нет лошадей. Молодые всадники севера разрубят лондонских подмастерьев на куски. Гастингс мрачнеет при мысли о таком развитии событий; но все, что отодвигает битву, для меня становится хорошими новостями. По крайней мере, мне не придется сегодня или завтра сходиться в бою с моими земляками, с моими друзьями Уэстморлендом и Перси. Я страшусь мига, когда мне нужно будет приказать людям из Дербишира наточить их серпы против уроженцев Уэстморленда и Нотумберленда. Я страшусь дня, когда мне нужно будет приказать кому-то стрелять в родных. Я уверен, что мои люди откажутся.

Я ненавижу даже мысль о войне. Я думал, что Господь может призвать меня защищать мой дом от испанцев или французов, но я никогда не предполагал, что выйду на битву против своих соотечественников-англичан. Угрожать землякам под командованием человека, которого я знаю и с которым дружу всю жизнь, – у меня сердце от этого разорвется. Господи милосердный, Уэстморленд и Нотумберленд были мне товарищами, советчиками и родней всю жизнь. Мы троюродные братья, мы в свойстве, мы сводные кузены друг другу вот уже пять поколений. Если эти двое и их родные вышли под знаменем пяти ран Христовых, я поверить не могу, что я не на их стороне. Я их брат, я должен быть среди них.

Будет битва, и мне придется смотреть поверх ушей своего коня на их знамена, на их любимые, знакомые знамена и видеть в них врагов. Придет день, когда я увижу на той стороне честные английские лица, и мне все же придется скомандовать своим людям готовиться к смертоносной атаке; но это будет не сегодня. Слава богу, это будет не сегодня. Но единственная причина, по которой это будет не сегодня, – это их выбор. Они выбирают день. Мы уже побеждены.

1569 год, канун Рождества, Ковентри: Мария