Другая королева

Речь о том, чтобы спасти королеву Елизавету и ее трон, и о том, что мы сделали во имя нее и во имя Божье.

Все это не должно бы меня удивлять. В конце концов, я высматривал страшного врага много дней; но все равно я потрясен, потрясен до глубины души – так, что едва могу удержать письмо в руках. У меня дрожат пальцы.

Мне придется сделать то, что он приказывает. Как только испанцы высадятся, я должен буду начать переговоры с королевой Марией, как проситель говорит с победителем. Мне придется умолять ее сохранить жизнь и свободу королеве Елизавете. Посмотрим, смогу ли я убедить ее быть щедрой. Но, по чести, я не вижу, почему она должна быть милосердна, когда ей не выказывали никакого милосердия.

Когда королева Мария встанет во главе армии Севера и испанских войск, она встанет во главе Англии. Не понимаю, почему бы ей просто не занять трон. И тогда она будет Марией, королевой Шотландии и Англии, а Елизавета снова станет другой королевой и узницей.

1569 год, декабрь, Ковентри: Мария

Я дрожу от волнения и не могу это скрывать. Не могу придать лицу безмятежное выражение, а голосу спокойствие. Я французская принцесса, я должна полностью владеть собой, но мне хочется танцевать по комнате и кричать от радости. Кажется, что буря, которую я призвала, обрушилась на Англию, словно огромная морская волна. Моя армия захватила Север и сегодня взяла порт Хартлпул, чтобы там высадилась испанская армада. За меня вступится папа римский, и каждый католик в Англии возьмет оружие, чтобы защитить меня. Я не могу скрывать радость и волнение, поэтому велю Мэри Ситон сказать, что я больна и должна остаться в своей комнате. Я не смею показаться никому на глаза.

Хартлпул – порт с глубокой гаванью, а испанскому флоту нужно пройти совсем немного из Нидерландов. Они могут за ночь оказаться тут. Сейчас они, возможно, уже вышли в море, в эту самую минуту. Когда испанская армия высадится, ей нужно будет просто пройти через страну ко мне. Мне осталось пробыть в плену считаные дни.

Я слышу, как стучат во внешние двери моих покоев, потом слышу снаружи тихий голос. Это Шрусбери, я узнала бы его застенчивый голос где угодно. Мэри Ситон говорит, что он пришел осведомиться о моем здоровье.

– Пусть войдет, – говорю я, встаю с кресла и расправляю юбки.

Я смотрюсь в зеркало. Я раскраснелась, глаза у меня блестят. Он решит, что это от лихорадки, а не от воодушевления.

– Ваше Величество, – произносит он, входя и кланяясь.

Я протягиваю ему руку для поцелуя.

– Мой дорогой Шрусбери.

Он улыбается, услышав, как я выговариваю его имя, и внимательно вглядывается в мое лицо.

– Я слышал, вам нездоровится. Беспокоился о вас. Но вижу, что вы прекраснее, чем когда-либо.

– Меня слегка лихорадит, – говорю я. – Но не думаю, что это что-то серьезное.

Мэри Ситон отходит к окну, чтобы нам не мешать.

– Хотите, позовем врача? Я мог бы послать в Лондон за лекарем, – он колеблется. – Нет, я не могу этого обещать. Не уверен, что мы найдем кого-нибудь, кто согласится на такое путешествие в эти опасные времена. Может быть, мне узнать, если ли в здешних краях надежный человек?

Я качаю головой.

– Уверена, завтра мне будет уже лучше.

– Сейчас трудное время, – говорит он. – Неудивительно, что вам нехорошо. Я надеюсь, что удастся отвезти вас обратно в Уингфилд на святки, там вам будет удобнее.

– Мы можем поехать в Уингфилд? – спрашиваю я, гадая, не получил ли он новые известия.

Может ли он знать, где сейчас армия? Может и в самом деле надеяться отвезти меня в дом, который нельзя защитить?

– Надеюсь, – отвечает он, и по его неуверенному голосу я понимаю, что армия приближается, что он знает, что потерпит поражение, и что Уингфилд и Рождество – это его мечта о мире со мной, а не настоящий план.

– О, это будет наше второе Рождество вместе! – восклицаю я и вижу, как он медленно краснеет.

– Я тогда не знал… – начинает он и умолкает. – Если вас заберут… – говорит он и поправляется. – Когда вас заберут у меня…

– Они близко? – шепчу я. – Вы их ждете?

Он кивает.

– Я не могу сказать.

– Не сопротивляйтесь, – убеждаю его я. – Я не вынесу, если вы из-за меня пострадаете. Они во много раз превосходят вас числом, вы же знаете, а граждане Ковентри не возьмутся за оружие ради Елизаветы. Прошу, просто сдайтесь.

Он улыбается немного грустно.

– Я должен исполнить свой долг перед королевой. Вы это знаете.

– Я тоже кое-чего не могу вам сказать, – шепчу я. – У меня тоже есть тайны. Но вы знаете, что они – сила, огромная сила. Когда они придут, пообещайте мне, что придете ко мне, перейдете на мою сторону, и я вас защищу.

– Это я должен вас защищать, – говорит он. – Это мой долг и мое… мое…

– Ваше что?

Я думаю, что он скажет «желание», и мы окажемся на грани признания. Я знаю, что не должна поднимать взгляд и не должна смотреть ему в лицо, но я так и делаю, я слегка придвигаюсь к нему, и теперь мы стоим близко, как любовники.