Другая медицина. История врача, который спасает тех, кому некому больше помочь

Во время моей практики в педиатрии некоторые пациенты, заведя в кабинет своего малыша, узнавали меня и просили сфотографироваться с их ребенком. А после приносили вещи для бездомных или помогали материально.

Одно из писем тронуло меня до глубины души.

«Здравствуйте! Вчера приходили с сыном в детскую поликлинику, и там нас ожидал приятный сюрприз – встретили Евгения Косовских! Он осмотрел сына, послушал, дал дельные советы по нашему случаю с кожей! От Евгения веяло добротой, открытостью и желанием помочь! Настолько приятно было общаться, что потом весь оставшийся день ходила с улыбкой и хорошим настроением! Для меня честь – лично встретиться с таким Человеком! (Сынуля, правда, этого всего не знает и пока со слезами идет к незнакомым ему людям.)

Дай вам Бог здоровья и сил в вашем благом деле! Благодаря таким людям, как вы, мир меняется, через каждого из нас, через наше сознание – я точно изменила свое отношение к людям, не таким, как все, живущим рядом с нами, но остающимся незаметными для нас!»

И, конечно же, как и в любом деле, в нашей деятельности есть и отрицательные моменты. Бывает, например, приходят письма с негодованием по поводу нашей помощи бездомным: мол, почему бы вам не помогать детям и старикам? Но ведь у нас и так много людей, помогающих данной категории граждан, а вот фонды, помогающие бездомным, можно пересчитать по пальцам. И, как правило, среди таких советчиков только те, кто сам никогда и никому не готов оказать помощь, даже себе.

Не все также готовы понять, что пациенту в первую очередь нужно оказать помощь, а уже после вести разговоры о жизни и бытии. Даже если пациент принимает алкоголь, ведет разгульный образ жизни и сторонится общества. У него есть душа, и он – частичка всех нас: с рождения мы все хорошие, только со временем забываем об этом.

Счастливый случай

Кирилл впервые пришел к нам в один из выездов – в потрепанной грязной куртке, рваной шапке, двух штанах и в ботинках со вставленными капроновыми веревками вместо шнурков. Он скромно сел, пожаловавшись на боль в левой ноге. Приподнял одну штанину, затем вторую – под ней и показал загноившуюся после ожога рану. Салон арендованного «уазика» наполнился кисло-сладким запахом гниющей плоти…

– Как так получилось? – дежурным голосом спросил я.

– Видите ли, доктор, ночью очень холодно. Я ночую на трубе на теплотрассе и под утро, когда замерзаю, прижимаюсь к трубе сильнее и засыпаю. Однажды утром обнаружил, что нога – красная и волдыри на ней. После волдыри начали вскрываться и гноиться. Будьте добры, если вам несложно, осмотрите мою ногу. И простите меня за грязный внешний вид.

– Ясно. Есть ли у тебя дом и почему оказался на улице? – Я был взволнован, ведь мы спим на мягких кроватях, на белых простынях и при этом всегда чем-то недовольны. А сейчас я смотрел на человека, лишенного какого-либо комфорта, но, несмотря на это, не лишенного вежливости и воспитания.

У меня в голове сразу же промелькнуло воспоминание о том, как когда-то, во время прохождения практики на участке терапевта, мы сталкивались с тем, как пациенты с ноги открывали дверь, стучали кулаком по столу, не стеснялись в выражениях и рассказывали нам о том, что мы – слуги и предоставляем услугу. Они возмущались, потому что им пришлось просидеть в очереди на десять минут дольше времени, указанного в талоне. Как мне в тот момент хотелось отправить таких пациентов в вышестоящие организации! Тогда те, кто придумал новые регламенты, услышали бы из первых уст, к чему эти нововведения привели. Но так делать нельзя, а потому в подобных случаях я молча киваю головой, извиняюсь за задержку и приступаю к работе.

Однако здесь, на улице, где, по мнению многих людей, «все мозги пропиты» и «ничего святого в человеке не осталось», человек извиняется за свой внешний вид и общается куда более вежливо, чем те, кого мне случалось принимать в чистых стенах больницы.

– Доктор, видите ли, какая ситуация… Моя мама – преподаватель, и наши с ней взгляды на жизнь очень разные, поэтому я и выбрал жизнь на улице. Живу тут уже более десяти лет, подрабатываю на разгрузке товара, сортировке металла… и иногда выпиваю.

– Кирилл, – поинтересовался я, – если мы тебе найдем место в реабилитационном центре или в гостинице, ты согласишься уйти с улицы?

– Спасибо большое за вашу заботу, но – нет. В одном реабилитационном центре я уже был, там мы работали с утра до вечера, заработанные деньги у нас забирали до копейки. Я понимаю, что тарелка супа и койко-место стоят денег, но мы зарабатывали гораздо больше. Ни о какой медицинской помощи тоже и речи не шло. Мы были там как рабы. И я оттуда сбежал. Да и к улице я уже привык, мы тут друг друга поддерживаем, я всех знаю, и меня знают. Если уйду, то система нашего двора разрушится.

Осмотрев рану и обработав ее, я наложил повязку и объяснил:

– Перевязку нужно делать ежедневно. Ты сможешь ее сделать сам, если я выдам тебе растворы, мазь и перевязочный материал?

– Да, конечно, только покажите, как.