Другая медицина. История врача, который спасает тех, кому некому больше помочь

В течение месяца он раз в неделю приходил к нам на перевязки, рана медленно, но рубцевалась. С волонтерами мы привезли ему обувь, новые штаны и куртку. И в этой истории было бы все обычно, как и с другими бездомными, пока не произошел один случай.

В один из приемов на улице Кирилл, как обычно, сел, подвернул штанину, снял ботинок и поставил ногу на чистую подготовленную пеленку. Начал рассказывать, как у него прошла неделя, новости двора и потом вдруг сказал:

– Евгений, я тут папку с документами нашел в мусорном баке… Боюсь в полицию относить, подскажите, что с ними делать? Вот, посмотрите.

Он подал мне прозрачную папку зеленого цвета. Открыв ее, я обнаружил паспорт восемнадцатилетнего парня, СНИЛС, медицинский полис… и результаты медицинских обследований, из которых мне стало ясно, что парень готовится к операции. Однако в нашей стране в случае утери документов плановая операция вполне может быть перенесена на неопределенное время, за которое заболевание может прогрессировать. Парню нужно было помочь.

– Кирилл, – посмотрев документы, сказал я, – советую тебе отнести документы по адресу прописки, указанному в паспорте. Скажи честно, где нашел и при каких обстоятельствах?

Прошла неделя. Мы снова приехали к нашим подопечным, и тут новость: Кирилл отнес документы! На пороге дома, указанного в прописке, нашего бездомного встретила мама юноши. Когда он показал ей папку с документами, она была в сильном шоке.

Как оказалось, юношу ограбили на улице, украли деньги, телефон и сумку с документами. Документы воришки сбросили в мусорный бак. В семье началась паника: ведь операция срывалась – без документов ее действительно могли перенести на много месяцев, да и дополнительные расходы по восстановлению документов немалые. А тут наш друг в грязной куртке, рваных штанах со сказочно добрыми глазами стоит на лестничной клетке и протягивает папку с документами!

Тогда женщина начала скидывать в пакет все, что было под рукой: замороженные пельмени, жареные котлеты со сковороды, шестьсот рублей – все, что было в кошельке. Сказала, что если нужны еще деньги, то она может занять у соседки… Но Кирилл ее успокоил, поблагодарил за презент и тихо удалился.

Сюжет о нем по телевизору увидела его мама. Она приехала за ним и, убедив отказаться от бродяжничества, вернула в родную квартиру. Теперь Кирилл проживает с мамой, не пьет, устроился на работу. На перевязку к нам отпрашивается пораньше с работы и едет с челябинского завода, где теперь работает. Перевязка ему особо уже и не нужна: дома неплохо ее делает его мама. Больше его влечет желание снова увидеться с нами и пообщаться. Теперь Кирилл выбрит, чист, доволен и сыт. Познакомился с девушкой из аптеки и начинает новую жизнь.

Прошло время, и он пришел в очередной раз к нам в гости, принес торт и радиоуправляемый мотоцикл.

– Три дня назад у меня был день рождения, – объяснил он. – Вот вам торт – от всей души – и игрушка. Передайте ее, пожалуйста, в детский дом, пусть дети играют.

Мощный стимул

Владимиру на вид было года тридцать два. Он был общительным дворовым пацаном: общался на местном жаргоне, а когда выпивал – устраивал переполох среди своих друзей. К нам обратился за помощью в связи с (цитирую) «постоянным отеком носа» и «насморком, который не дает покоя», а еще у него «что-то скребло на душе».

Привез ему сосудосуживающие и антимикробные капли в нос и поболтал с ним по душам. Оказывается, у Владимира погибла супруга, на руках остались дети – два мальчика четырех и семи лет. В то время за ними приглядывала сестра Владимира.

Подлечив нос, мой подопечный стал приходить просто так – пообщаться. Затем начал приносить деньги по 50, 100 рублей:

– Я сдал металлолом, вы мне уже помогли, а это – на бинты и лекарства другим бездомным.

Владимир всегда был весел и, открывая двери в наш «уазик», помогал взбираться в наш передвижной кабинет другим пациентам. Но как-то его не было около трех недель, а затем он появился – немного приунывший и… абсолютно трезвый.

– Вова, что случилось?

– Да все норм, только вот суд идет… Комитет по опекунству хочет парней моих у меня отнять и отдать в детдом. Сейчас они пока у сестры, а я вот закодировался. Суд я обязан выиграть, ведь без детей я никак не проживу.

Бабушка в моей голове

«Сложная у меня жизнь была. Родилась я в Тамбовской области в 1937 году. Только война началась, и нас перевезли в Челябинскую область. Всю жизнь, сколько помню, провела в детских домах. Сначала в дошкольном, затем в школьном. Помню, один раз принесла корень дурмана, всех накормила и сама наелась, а потом нас несколько дней молоком отпаивали. Как повзрослела – стала помогать директору и воспитателям.

Чуть позже мне детдом надоел, я учиться перестала, и прогнали меня из детдома. Маленькая еще была, мне и прибавили года, из 1937 сделали 1934 год рождения. Отправили в ФЗО (школа фабрично-заводского обучения). А там комиссия была, у девочек обнаружили «нехорошее дело». Меня на повторный осмотр отправили:

– Ей лет мало, давайте ее обратно в детдом.