Другая медицина. История врача, который спасает тех, кому некому больше помочь

Владимир рассказал, что увлекается прозой и что даже сам пишет стихотворения. Вот такой вот свободный художник.

Речь Владимира всегда была интеллигентной: за время нашего знакомства, а это более восьми месяцев, я ни разу не слышал от него мата, скабрезных шуток или слов, унижающих достоинство других людей. Когда к нам приезжают журналисты, он всегда с удовольствием дает интервью и рассказывает о своей жизни и, конечно, о других бездомных. Во время нашего приезда, когда возле «уазика» собирается очередь, Владимир смотрит за порядком, успокаивает агрессивных словом и не позволяет браниться в нашем присутствии. В общем, Владимир прослыл человеком открытым и интересным.

За восемь месяцев мы с ним очень сдружились, и однажды он обратился ко мне с жалобой на непонятную сыпь по всему телу. Мне было непонятно, отчего вдруг возникла сыпь, я сделал фото и отправил его знакомым врачам кожно-венерологического диспансера. В ответ пришел предварительный диагноз: аллергический диатез. Но нужно было исключить сифилис и другие инфекционные заболевания. А дальше, если бы диагноз подтвердился, то Владимира можно было положить в стационар, где он бы отмылся, отъелся и прошел все необходимые исследования.

Паспорт моего подопечного был утерян, поэтому пришлось договариваться с частной лабораторией, где он и сдал анализы.

Мы с волонтерами из проекта решили на летнее время – июль и август – уйти в отпуск, отдохнуть, набраться сил и позаботиться о своих близких. А я, в свою очередь, хотел использовать это время, чтобы договориться с больницей об операции на глазах Ираиде Владимировне.

Но так получилось, что в самом начале отпуска я начал заниматься Владимиром. Отвез его на своей машине в лабораторию, лаборанты взяли кровь, сочувственно пообщались с нашим пациентом и пожелали всех благ. Анализ на сифилис не подтвердился – Владимир был чист, и ему «вынесли вердикт»: лечение без стационара, то есть на улице. Затем мы попросили о консультации дерматолога, и тот прописал мазь, которую я купил и привез своему подопечному.

У Владимира был сотовый телефон, простой, черно-белый, с кнопочками, и он часто был разряжен. Когда он сдавал макулатуру, то в пункте приема ставил его на зарядку, получал смс о моих пропущенных звонках и перезванивал мне. Это был мой идеальный пациент. В последний визит, когда я привез ему мазь от сыпи, он ждал меня, укрываясь от дождя под козырьком у входа в подвал.

– Почему ты не зашел в подъезд? – спросил я сердито. – Ты же промокнешь.

Но он только добродушно улыбнулся и сказал, что уже привык. Получив мазь и выслушав инструкцию, как ею пользоваться, Владимир меня обнял и поблагодарил. Обнял не как обычно, а крепко. Но я торопился, поэтому быстро сел в машину и помахал ему рукой на прощание. В тот момент я еще вдруг подумал о том, что жаль, что у нас не получилось положить его в стационар: ведь пока мы находились в отпуске, он бы отъелся, выспался, как человек, и вообще – может быть, после этого ушел бы с улицы…

Так и получилось. Через две недели Владимир ушел с улицы… насовсем. Его убили.

Уже в августе, после своего дня рождения, я заехал в кулинарию, накупил пирогов и приехал во двор, чтобы угостить подопечных в честь моего праздника. По средам наша знакомая в храме, матушка Любовь, кормила бездомных обедом, но в этот раз народу было немного: на улице было зябко, моросил мелкий дождь.

Бездомные обрадовались моему приезду и, поедая пироги, начали рассказывать новости. Я спросил:

– А где Вова?

Тогда его товарищи по улице опустили глаза в пол и скорбно сообщили о его гибели. Я не верил им до последнего. Ведь так просто это не могло случиться.

К вечеру я начал обзванивать своих знакомых, чтобы помогли в поисках тела Владимира или указали, где он захоронен. Оказалось, что по удивительной случайности его еще не похоронили!

Тело Владимира находилось в областном бюро судебно-медицинской экспертизы. Одна из работников бюро, Наталья, к тому времени тоже была подписчиком нашей группы и периодически оказывала нам помощь. И когда я позвонил туда, чтобы выяснить подробности, это случайным образом всплыло в разговоре. Но случайности – не случайны. Вова словно ждал нас.

…В середине июля его забили до смерти во дворе неизвестные. Но мы в курсе, что на наших бездомных часто отрабатывают боевые приемы подростки или, например, что они же поджигают им куртки… Я сейчас пишу эти строки, а сердце сжимается от возникающей в голове картинки.

По результатам вскрытия Владимир скончался от множественных травм и геморрагического шока: он истек кровью. Представьте: мужчину запинали ногами во дворе, оставив его умирать, и ни один прохожий, ни один жилец многоквартирного дома не оказал ему помощь и не вызвал «Скорую». Ни один!

Мы – умершие души в XXI веке. Нам стало чуждо сострадание. И я не знаю, что должно произойти, чтобы каждый отвлекся от своих дел и обратил внимание на проблемы другого человека…

В морг на опознание я приехал к 10.00, а вернулся домой в 18.00 – и почти что ни с чем. Я был зол, голоден и взъерошен: справки, справки, справки!