Другая миссис

— Ведь это уже не в первый раз, — говорит Сьюзен. Ее спутница мрачно кивает. Я тоже поддакиваю, хотя не знаю, о чем они. Да и не особо прислушиваюсь к их болтовне, сосредоточив внимание на Джеффри Бейнсе и на том, как он приветствует соболезнующих — одного за другим. Тот улыбается им и протягивает теплую ладонь для рукопожатия. Его улыбка совершенно неуместна. Только что убили его жену. Муж должен не улыбаться, а выглядеть скорбящим. Я задумываюсь, ссорились ли Джеффри с Морган или их отношения погубило безразличие. Безразличие страшнее ненависти. Интересно, Морган чем-то его расстроила или он просто хотел ее смерти, чтобы разорвать брачные узы без неприятной процедуры развода? А может, все дело в деньгах? Должны последовать выплаты по страховке…

— После этого Пэтти изменилась навсегда, — продолжает Сьюзен.

Я переключаюсь на нее как раз в тот момент, когда Карен отвечает:

— Не знаю, что ей теперь делать. Как пережить такое. Лишиться одного из детей — уже тяжелый удар, но двоих?

— Просто немыслимо… — Сьюзен лезет в сумочку за платком и начинает плакать. Она вспоминает, как горевала Пэтти, когда это случилось в первый раз. Как неделями не вставала с постели. Как похудела — слишком сильно для женщины, не страдающей лишним весом. Я смотрю на Пэтти, принимающую очередь из соболезнующих. У нее изможденный вид.

— Это разрушит… — начинает Карен.

Но тут в зал врывается женщина и быстрым шагом идет к Джеффри. Улыбка тут же исчезает с его лица.

— Ого, — бормочет Карен. — Боже мой… Сьюзен, глянь-ка, кто пожаловал.

Мы смотрим на новоприбывшую. Высокая, ростом с Джеффри. Худощавая. Бесстыдно вырядилась в красное, в отличие от остальных — все в черном или хотя бы в темном. Длинные темные волосы спадают ей на спину поверх украшенного цветочными рисунками красного топа с вырезом, открывающим подобие декольте. На ней узкие брюки. С руки свисает зимняя куртка. Она останавливается прямо перед Джеффри и что-то говорит ему. Тот пытается взять ее за руку и вывести из зала, но она отказывается и резко отстраняется. Джеффри наклоняется к ней и что-то тихо говорит. Она упирает руки в бока, встает в оборонительную позу и надувает губы.

— Кто это?

Я не могу отвести от нее глаз. Мои соседки объясняют: это Кортни, первая жена Джеффри.

— Поверить не могу, что она заявилась сюда, — говорит Сьюзен.

— Может, просто хочет выразить соболезнование, — предполагает Карен.

Сьюзен хмыкает.

— Это вряд ли…

— Как я понимаю, после развода они были в не лучших отношениях, — замечаю я, хотя это и так ясно. Разве кто-то расторгает брак полюбовно?

Соседки переглядываются.

— Я думала, все знают, — произносит Сьюзен.

— Знают о чем?

Они пересаживаются — раньше между нами находился пустой стул — и рассказывают, что Джеффри познакомился с Морган, еще будучи женатым на Кортни. Все началось с интрижки. Морган стала его любовницей (женщины шепчут слово «любовница», словно оно грязное, ругательное). Джеффри и Морган работали вместе, она была его административной помощницей. Его секретаршей, как бы банально это ни звучало.

— Они встретились и влюбились, — говорит Сьюзен.

Как рассказала им мать Морган, Джеффри и его тогдашняя жена Кортни давно уже были на ножах. Их семью разрушила не Морган — все рухнуло до нее. Этот брак с самого начала был обречен: двое людей с похожими темпераментами, которые постоянно конфликтовали. Еще в первые дни романа Морган рассказала матери, что и Джеффри и Кортни оба упрямы и вспыльчивы. В общем, тип А[20]. Морган подходила Джеффри гораздо больше.

Переключаюсь на Джеффри и его бывшую. Между ними происходит короткий, жаркий обмен репликами. Она говорит что-то отрывистое, разворачивается и уходит.

Я решаю, что на этом всё. Смотрю, как Бейнс поворачивается к следующему в очереди, выдавливает из себя улыбку и протягивает руку.

Мои соседки продолжают сплетничать. Я слушаю краем уха, но не свожу взгляда с Джеффри. Сьюзен с Карен судачат про отношения Морган и Джеффри. Про их брак. Про «настоящую любовь», хотя я не замечаю ничего подобного, судя по бесстрастному, отстраненному выражению лица вдовца. Хотя, возможно, это своего рода защитная реакция и он поплачет позже, в одиночестве, когда все разойдутся.

— Ничто не остановит настоящую любовь, — произносит Карен.

Тут мне приходит мысль, что один способ остановить ее все-таки существует.

Сьюзен спрашивает, не хочет ли кто-нибудь еще печенья. Карен говорит «да». Сьюзен уходит и возвращается с полной тарелкой, чтобы хватило нам всем. Они снова болтают о Пэтти и решают сами готовить ей обеды, чтобы быть уверенными: она не голодает. Если никто не будет для нее готовить, то Пэтти с горя может вообще перестать есть. Их беспокоит такая перспектива. Карен размышляет вслух, что же именно приготовить. У нее есть рецепт пирога, который она давно хотела испытать, но в то же время Карен помнит, что Пэтти очень любит лазанью…

И только я замечаю, как через минуту Джеффри извиняется и выходит.

Отодвигаюсь и встаю. Ножки стула скрежещут по полу. Обе дамы пристально смотрят на меня, удивленные внезапным движением.