Другая миссис

Приближаясь к нашему дому, слышу звук работающего вхолостую автомобильного мотора неподалеку — впереди на холме. И поднимаю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть машину, припаркованную на краю подъездной дорожки у дома Нильссонов. Двигатель тарахтит, выхлопные газы вырываются в холодный воздух мимо красных задних фар. Рядом с почтовым ящиком Нильссонов — мужчина. Странно — в такой ненастный день все сидят по домам.

Сбавляю скорость и стряхиваю ладонью снег с бровей. Из-за снегопада и большого расстояния мужчину трудно разглядеть, но это неважно. Я все равно знаю, кто это: я уже видела такую сцену.

Меньше чем в пятидесяти ярдах от меня за своей «Краун Викторией» стоит офицер Берг.

Он что-то держит в руке, озирается по сторонам — убедиться, что никто не видит — и сует предмет в почтовый ящик. Я успеваю вовремя спрятаться за дерево.

Офицер Берг уже делал это раньше. В тот день, когда пришел допросить меня и Уилла. Тогда я смотрела ему вслед и заметила, как он подъехал к почтовому ящику Нильссонов и что-то туда положил.

Больше всего интригует осторожность полицейского. Что же такое он оставляет у Нильссонов, если не хочет, чтобы об этом знали?

Берг захлопывает ящик, забирается обратно в машину и скрывается за пригорком. Любопытство берет верх. Я знаю, что так нельзя, но не могу удержаться. Откидываю мокрые волосы с лица и двигаюсь вверх по улице. Протягиваю руку и достаю предмет из ящика без всяких предосторожностей.

Остановившись неподалеку, под деревом, разглядываю добычу. Передо мной запечатанный конверт без надписей, внутри — пачка какой-то бумаги. Рассматриваю конверт на тусклом свету. Не уверена на сто процентов, но, скорее всего, там купюры.

Автомобильный рев вдалеке пугает меня. Я запихиваю конверт обратно в ящик и быстрым шагом возвращаюсь домой.

Утро в разгаре, но на улице так сумрачно, что с тем же успехом сейчас могла быть середина ночи. Спешу в дом и запираю за собой дверь. Собаки подбегают здороваться. Я благодарна им за компанию.

Отворачиваюсь от окна и спотыкаюсь обо что-то в прихожей. Одна из игрушек Тейта, которая при ближайшем рассмотрении оказывается куклой. Мне в общем-то все равно, что это кукла. У нас не принято делить игрушки на подходящие только для мальчиков или для девочек. Если Тейт вместо трансформеров хочет поиграть с куклой, так тому и быть. Но меня раздражает, что она валяется прямо посреди прихожей и кто-нибудь может споткнуться об нее. Отшвыриваю куклу в сторону, вымещая раздражение на несчастной игрушке.

Звоню мужу, но он занят — читает лекцию. Когда у него наконец находится свободная минутка перезвонить, я рассказываю про выводы судмедэксперта и про обвалочный нож. Оказывается, Уилл уже все знает: прочел новости утром, как только добрался до материка.

— Это ужасно, — говорит он. И мы обсуждаем, как невообразимо трагично случившееся.

— Нам точно ничего не грозит? — спрашиваю я. Когда Уилл колеблется с ответом — ведь откуда нам быть уверенными в собственной безопасности? — решительно продолжаю: — Думаю, настало время уехать отсюда.

И добавляю, прежде чем он успевает возразить:

— Разумеется, Имоджен переедет с нами.

Я умалчиваю, что на своей территории у нас будет, так сказать, преимущество перед ней. У меня появится ощущение контроля, которого сейчас нет.

— Бросить все и куда-то переехать? — уточняет Уилл. По-моему, совершенно ясно, что «начало с чистого листа» выдалось совсем не чистым. Наша жизнь в штате Мэн оказалась, мягко говоря, бурной. В общем-то, стало еще хуже, чем раньше.

— Домой.

— И где же теперь наш дом, Сэйди? — спокойно спрашивает муж.

От его вопроса у меня разрывается сердце.

Нашей чикагской квартиры, в которой мы провели всю семейную жизнь, больше нет: продана паре миллениалов[37]. На моем месте в больнице теперь работает какая-нибудь молодая выпускница медколледжа. Отто никогда не сможет вернуться в свою государственную школу, а Тейт — в свою. Не потому, что Тейт сделал что-то не то, а потому, что будет неизбежно ассоциироваться с братом. Их обоих придется отдать в какую-нибудь частную школу. А платить за обучение из одной зарплаты Уилла — даже при условии, что он получит обратно прежнюю работу — нереально.

Я ничего не отвечаю, и тогда муж добавляет:

— Давай все обсудим, когда я вернусь домой.

— Хорошо.

Кладу трубку и иду на кухню ставить чайник. При виде наших ножей меня охватывает нездоровое любопытство. Хочется увидеть своими глазами, как выглядит обвалочный нож. Подержать его в руке. У Уилла есть набор ножей, которые он держит на деревянной стойке, подальше от шаловливых ручонок Тейта.

Иду туда. Я не знаю, как выглядят обвалочные ножи, но интернет подсказывает, что надо найти изогнутое лезвие длиной от пяти до девяти дюймов с очень острым концом. Дергаю за рукоятки и вытаскиваю по очереди, чтобы осмотреть лезвия. Вскоре становится ясно, что подходящего по описанию ножа здесь нет. И одно место в стойке пустует. В наборе из двадцати одного ножа — только двадцать. Один пропал.