Другая музыка нужна

У Пишты слюнки сбежались во рту. Он вспомнил про столовку, о которой услышал в конторе. Слово «столовка» понравилось ему, как нравится ребенку каждое новое слово. К тому же Пишта и проголодался. Они вместе с Отто вышли из дому в шесть часов утра и всю дорогу топали пешком. И Пишта пришел к окончательному решению: ни Отто, ни Пирошка — сперва он разыщет столовку. Он сунул руку в карман, пересчитал монеты на ощупь, перекладывая их из одного уголка кармана в другой, двадцать филлеров больше десяти филлеров, а десять филлеров такие же по величине, как два филлера. Но у двух филлеров краешки гладкие, а у десяти с зубчиками. Так что очень просто! Он пропустил через пальцы все монеты — весь форинт шестьдесят пять крейцеров. Точно! Гоп-ля! Такого капитала у него еще в жизни не было. Должно быть, само имя барона Альфонса притягивает к себе деньги. Пишта улыбнулся. «Надо с ним дружбу завести!» — сказал он и выпятил грудь. «Я посыльный барона Альфонса! Классно!» И он громко рассмеялся.

— Дяденька, скажите, пожалуйста, где столовка? — спросил Пишта у рабочего, который в одиночестве сидел на бочке и закусывал.

Рабочий не ответил, даже не взглянул на Пишту, только ткнул ножичком в ту сторону, где виднелся проход между двумя кирпичными постройками. Пишта, чтобы обратить внимание на себя, щелкнул каблуками и взял под козырек. Обедавший рабочий посмотрел на него и бросил: «Осел!» Но Пишта не обиделся, а рассмеялся и ушел приплясывая. Потом задумался: что, если бы написать на повязке: «Посыльный барона Альфонса»?

Где-нибудь на другом предприятии столовую легко было бы обнаружить по одному запаху. Но тут, на консервном заводе, запах лука, вареного мяса, картошки, кофе и растительного масла носился повсюду, перемешиваясь с запахом холодной жести, сухим запахом угольного дыма и терпкой вонью уборных. Запахи и вонь так и клубились и носились друг над другом, словно упавшие в воду и растворившиеся акварельные краски. Только здесь они носились в воздухе и были невидимы, сшибались, сливались, создавали новые запахи и забивались прямо в нос Пиште, когда он проходил мимо какого-нибудь здания.

«Прежде всего наемся! — решил Пишта. — Потом понесу и Пирошке чего-нибудь вкусненького». Мальчик улыбнулся. «И Отто тоже». Тут Пишта совсем растрогался. Он любил брата, а теперь и вовсе был обязан ему тем, что попал на завод, да к тому же посыльным. «Я дам ему две кроны!» И Пишта снова начал пересыпать монеты в кармане. «Но тогда мне не останется ничего». Он заколебался. «Одну крону дам… Ничего не дам… Куплю конфет!..»

В столовой он мигом огляделся и увидел под стеклянным колпаком различные сыры, колбасы, копченое и наперченное сало. Прочел меню. «Бульон — двадцать три филлера. Гуляш — сорок два филлера. Кофе — двенадцать филлеров. Стакан пива — восемнадцать филлеров. Хлеб — шесть филлеров». Рассчитал, что если он все это поест и выпьет, то истратит одну крону и двадцать восемь филлеров. Много! Каждый день ему столько денег не дадут. А завтра тоже надо будет пообедать, да и Пирошке он купит что-нибудь. Плитку шоколада. Стоит она сорок два филлера. Тогда уже получится всего… И Отто конфеток… Это выйдет… «Как дорого стоит обед!» — мелькнуло в голове у Пишты, потому что он впервые в жизни захотел пообедать на свои деньги. Мальчика даже оторопь взяла. Дома их обедает восемь человек. И когда отец говорил, что не знает, откуда взять столько денег, он не верил ему, да и не интересовался этим. Сейчас Пишта трижды перечитал меню, осмотрел подряд все стеклянные колпаки и решил, наконец, взять порцию сала, два куска хлеба и выпить стакан кофе — все это за пятьдесят два филлера, — а потом купить Пирошке плитку шоколада.

В столовой было тепло и уютно. Пишта сел за столик, нарезал сало и принялся уплетать его с хлебом. Еда, уйма людей, суета официанток — все это убаюкало Пишту. Он позабыл про свои подсчеты. Попросил себе тарелку супа. Заплатил. Горячий суп еще больше разморил мальчика. Лицо у него разрумянилось. «Как хорошо здесь, на заводе!» — подумал он и заказал еще гуляш. Уплатил. Съел. И тут его начало уже клонить ко сну. Попросил стакан пива. Выпил. И задремал. Глаза его то закрывались, то открывались. Сквозь большое окно столовой виднелась железнодорожная насыпь, у подножья ее — кусты. Голые, засыпанные снегом ветви качались на ветру — и от этого Пиште только пуще захотелось спать. «Здесь очень хорошо», — подумал было мальчик, как вдруг кто-то тряхнул спинку стула, и Пишта чуть не свалился.

— Поел? Уступи место другому! Всем нужно пообедать!..

«Подождите еще чуточку…» — хотел попросить Пишта. Но успел сказать только «Подож…», как волосатая, вымазанная маслом рука — сонный Пишта только ее и заметил — оттолкнула его, и Пишта мигом вскочил на ноги, чтобы не упасть.