Другая осень

Старшая пионервожатая спросила Галю, как её поручение. И Галя сказала, что хорошо. А на самом деле вчера, когда она читала книжку о долголетии, то пропустила нечаянно страницу. Зинаида Ивановна не заметила, но Галя все равно переживала и весь вечер дома об этом думала. А когда старшая пионервожатая спросила Галю про здоровье Зинаиды Ивановны, Галя снова сказала, что хорошо. И снова стала переживать — вдруг плохое здоровье, вдруг не поправляется Зинаида Ивановна, а только так говорит.

Но когда Галя и восьмиклассницы пришли после школы к Зинаиде Ивановне, у неё был врач.

Он измерил давление специальным прибором на одной руке и на другой, потом долго писал непонятным почерком в тетрадку, которая называлась «История болезни», а потом сказал, улыбаясь:

— Хороши ваши дела, Зинаида Ивановна.

И тут хоть Галя успокоилась.

А потом на площадке она увидела Кармена. Кармен приоткрыл дверь из своей квартиры, наверно, хотел выйти, но заметил Галю и сразу спрятался. Галя постояла минуту на площадке и побежала вниз по лестнице догонять восьмиклассниц.

Стенная газета

На перемене в Серёжин класс вошли два восьмиклассника.

— Кто у вас здесь поэты? — спросили они.

Серёжа хотел промолчать, но все зашумели:

— Вот они, вот те трое.

— Идите за нами.

Серёжа, Борисов и Гоша пошли следом за ними и пришли в пионерскую комнату.

Там на всём длинном столе была разложена стенная газета.

— Берите себе по двоечнику, — сказали восьмиклассники, — и пишите про них стихи.

Серёже двоечника не хватило. Ему дали опаздывальщика Лёхина из четвёртого класса.

— Только быстро, утром газета должна висеть.

Начался урок географии. Но Серёжа не смотрел на карту, не слушал отвечающих, не следил за указкой учителя. Он сочинял стихи про Лёхина. И опять ничего не мог сочинить. Уже и Гоша Захарьян сочинил, и Борисов тоже про своего двоечника, а у Серёжи опять ничего не было. А только вчера он написал в специальную тетрадку новые восемь строчек про вечер и про дождь.

Как-то так получалось, что про вечер стихи писались у него сами собой, а про другое, про прогульщика вот, например, никак. Хоть он и старался весь урок.

— Эх ты, — сказал на перемене Борисов и в одну минуту написал:

Опоздал ты в школу, Лёхин,
Оттого, что кушал плохо.
Чтобы в классе быть с утра,
Скушай каши три ведра.

Поручение выполнено

— А я сегодня гуляла сама, — сказала Зинаида Ивановна Гале, когда Галя снова пришла к ней. — Я теперь здоровая.

— Я вам сейчас пыль вытру.

— Не надо, я сама её вытру.

— Девочки сейчас в магазин сходят.

— В магазин я уже сходила, — и Зинаида Ивановна показала на сумку, — полную сумку несла.

— Я вам тогда почитаю, — сказала Галя, — про здоровье и долголетие.

— Вот-вот, я зарядку уже начала делать.

В это время в дверь постучали восьмиклассницы.

— Здравствуйте, мои девочки, я совсем уже выздоровела, — встретила их Зинаида Ивановна. — Это и врач сказал. Идите вы лучше в садик, погуляйте.

— Как же я поручение буду выполнять? — расстроилась Галя. — Мне в пионеры вступать скоро.

— Не знаю, девочка. Ещё кого-нибудь найдут, кому помочь. А ко мне приходите в гости…

— Может, вы поболеете? — спросила Галя. И сразу поняла, что сказала что-то не так.

Все засмеялись. На этом кончилось Галино поручение.

Бешеный бой за город Курск

— Слушай, — сказал Грише Кострову неряха Саня Куницын, — сегодня ты поведёшь меня домой.

— Почему? — удивился Гриша.

— У бабушки партийное собрание, а мама с папой работают. Я сказал, что ты.

— Лучше в продлённом дне останемся вместе, — предложил Гриша.

— Я бабушке сказал, значит, всё, провожай меня.

Гриша согласился.

До Саниного дома было близко, даже улицу переходить не полагалось, потому что Санин дом был на углу.

По дороге Саня крутил головой во все стороны и успевал ещё пинать ногами лежащие на асфальте предметы. Даже урну однажды пнул.

А когда они проходили мимо кухни-столовой, Саня остановился и заглянул в открытые окна. Кухня была внизу, в подвале, из огромных котлов поднимался пар, а вокруг котлов ходили два здоровенных человека в белом.

— Бросим в котёл кирпич, а? — сказал Саня Куницын. — Или кусок асфальта. Повар не заметит, начнёт в тарелку суп наливать, а вместо мяса — кирпич. Вот смешно!

— Лучше пойдём, — испугался Гриша. Почему-то ему не хотелось кидать куски асфальта в котёл повару.

— Смотри, человек спит! — показал Саня на другое окно. — Лежит и спит на кровати. Давай крикнем что-нибудь звериными голосами, он и проснётся. Вот смешно!

Но Грише и кричать тоже не захотелось.

Потом Саня увидел дверь с надписью «Осторожно, окрашено». Он приложил к этой двери ладошку со всеми пятью пальцами и едва её оторвал, так она приклеилась свежей краской. Ладошка сразу стала коричнево-красной. И пока они дошли до Саниного дома, он успел покрасить себе и лоб, и нос, и шею. А потом ещё вымазал дверь своей квартиры: оставил на ней пять коричневых пальцев.

Когда они открывали дверь, вышла соседка.

— Саня, бабушки дома нет, — сказала она.