Другая осень

— А меня вот он провожает, — показал Саня на Гришу.

— Разве тебе разрешили быть дома одному? — удивилась соседка.

— А я вот с этим буду, — снова показал на Гришу Саня.

Соседка покачала головой и ушла в свою квартиру.

Гриша сразу хотел идти назад, в школу, в продлённый день, потому что за ним должна была зайти Галя. Но Саня запер дверь на какой-то хитрый замок и сказал:

— Давай играть, а то я тебя не выпущу.

И пришлось Грише играть.

Хотя играл, в основном, один Саня, а Гриша молча сидел на стуле.

Сначала Саня открыл пианино, оставив при этом на крышке страшные следы от грязной руки. На пианино он сыграл, как ходит медведь, а потом стал изображать бешеный бой за город Курск. Рвались снаряды, грохотали танки, выли самолёты — всё это изображал Саня, помогая пианино завыванием, криками и топаньем ногами.

Бой продолжался бы ещё долго, если бы с обоих этажей, сверху и снизу не стали бы стучать по батарее. А ещё в пианино что-то вдруг лопнуло, может быть, главная струна, и оно перестало работать.

— Придумал! — сказал Саня, отдохнув минуту на стуле напротив Гриши. — Давай насыплем в пакеты землю из горшка и на голову прохожим — пум! Он идёт, а ему вдруг земля на голову. Вот смешно!

Хотя Гриша не хотел играть в эту игру, Саня всё-таки вырвал из своей тетради листок, отсыпал в него землю, открыл окно и кинул в двух девчонок. Пакет упал, стукнулся об асфальт, не попав в девчонок, и земля рассыпалась. Следующий пакет попал точно в голову пожилому человеку, прямо по лысине. И когда Саня стал носиться по комнате, хохоча, припрыгивая и сшибая ровно расставленные стулья, Гриша выглянул в окно.

Человек стоял недовольно морщась, стряхивая землю с головы, из-под воротника, а потом он поднял голову. И Гриша вдруг увидел, что это сосед, старик Бовин. И портфель был его, с рулоном красной бумаги.

Гриша ходил к Бовину каждый день разговаривать и клеить Дворец Советов для Гали, а теперь получалось, что он, Гриша, кинул в старика землёй.

Гриша сразу спрятался и не знал, что было дальше. Узнал ли его Бовин или не узнал и пошёл по своему делу.

— Пусти меня, — сказал Гриша, — я пойду.

Но Саня не выпускал.

Тогда Гриша сел в угол и уставился в трещину на полу.

Саня прыгал перед ним, махал своими грязными руками у самого лица, орал, топал, плевал на дорогую полированную мебель, но Гриша не взглянул на него ни разу и только смотрел в ту трещину на полу.

Наконец и Саня, видимо, утомился, потому что сказал:

— Ну и уходи. А я скажу учительнице, что ты у нас сто рублей украл.

Но Гриша и тут сдержался. Взял ранец и молча вышел из квартиры.

Когда он проходил по улице под Саниными окнами, там было тихо.

А вечером, первый раз за долгие времена, Гриша не пошёл к старику Бовину.

Коллекция бабочек

Серёжа был дома у Гоши Захарьина. Серёжа пришёл посмотреть на бабочек в коллекции. О коллекции этой Гоша рассказывал давно.

Гоша достал несколько плоских ящичков. Вместо крышек в них были вставлены стёкла. И под каждым стеклом, распластав крылья, лежали красивые разноцветные бабочки.

— Видел бы их в горах!.. — говорил Гоша.

Вдруг в квартиру позвонили, дверь открыла Гошина мама, и Серёжа услышал два голоса.

Один из голосов был Олин — это Серёжа понял сразу.

И точно: в комнату вошла Оля.

Она поздоровалась с ними обоими, с Гошей и с Серёжей, и подошла к бабочкам.

С Серёжей она поздоровалась, как с незнакомым, как будто не узнала его после того случая, на Тележной улице. А может быть, и в самом деле забыла, ведь он был тогда в пальто и в школьной фуражке.

— Этих я видела, этих — тоже, а этих — нет. Новые? — спросила Оля про бабочек.

— Новые, — сказал Гоша.

Серёжа тоже хотел подойти к бабочкам, но остался сидеть в кресле в углу. Он почувствовал, что надо сказать что-то, уже открыл рот, чтобы произнести:

— А у меня…

Но вместо этого у него вырвался тихий хрий, и он сразу замолчал. Хорошо, что этот хрип никто не услышал, потому что ни Оля, ни Гоша не обернулись.

А Серёжа хотел рассказать про орхидеи, которые он выращивал в школе весь год.

Оля посмотрела на бабочек и пошла в кухню, где её мама разговаривала с Гошиной.

— Ты чего? — спросил Гоша.

— Я? — спросил Серёжа специально удивлённым голосом. — Я ничего.

Он сразу встал с кресла и подошёл к коллекции.

— Я пойду.

— Останься, ты из-за них, что ли? — Гоша кивнул в сторону кухни. — Они скоро уйдут. А мы в настольный хоккей поиграем.

— Я лучше пойду.

Серёжа пошёл в прихожую. Он одевался медленно и слушал голоса, Олин, её мамы и Гошиной мамы. Ему не хотелось уходить.

Если бы ещё раз Гоша попросил его, он бы, пожалуй, остался. Но Гоша молчал, опираясь на дверной косяк, он смотрел, как одевается Серёжа. А когда попросил, было уже поздно: Серёжа застегнул пуговицы.

— Оставайся, куда ты идёшь?

— Я лучше завтра приду или на днях.

Гриша открыл дверной замок. Серёжа крикнул в кухню «до свидания» и вышел на лестницу.

Второгодник Сивцов

Утром из Гришиного класса пропал стул. Уже ученики пришли, а около учительского стола стула нет.