Другая половина мира

– О’Каймор больше заботится о моей сетанне, чем я сам, – пробормотал Дженнак. – А правда в том, что сорвало парус, и кейтабцы не сумели удержать драммар поперек волны, и я взялся за руль вместе с Грхабом. Волна же накатилась такая, что гребень ее поднялся до облаков, и ни один из нас не смог бы разглядеть, кого она принесла, Морского Старца с клювом в четыре сотни локтей или дохлого змея.

– А Сеннам? – выдохнула Чолла. – Явился ли Сеннам? И легла ли его рука рядом с твоей?

Дженнак пожал плечами:

– Рядом с моей рукой была рука Грхаба, столь же надежная, как длань божества. Грхаб – сеннамит, и высокого роста… Не показался ли он О’Каймору Сеннамом? Со страха всякий мог ошибиться, а после выдумать такое…

– Тидам не ошибся и ничего не выдумал, – вдруг произнес Чоч-Сидри строгим голосом. – Он узрел истину, мой господин, скрытую даже от твоих глаз. Я думаю, что есть у него дар провидца.

– А я думаю, что он хитрая обезьяна! – возразил Дженнак.

– И обезьяна может лицезреть богов, если они того пожелают, – произнес Сидри. – Вот ты говоришь, что за твоей спиной был Грхаб… Аразве Сеннам не мог вселиться на несколько вздохов в Грхаба, чтобы помочь тебе? Твой наставник так огромен и силен… Вполне подходящее вместилище для божественного духа!

Он прав, мелькнула мысль у Дженнака. Если б Сеннам пожелал обрести человеческую плоть, то непременно вселился бы в учителя – хотя бы потому, что в исполинском теле Грхаба бог мог расположиться со всеми удобствами. Пожалуй, осталось бы место и для остальных божеств, – например, для Одисса, Хитроумного Ахау! Теперь Дженнак уже не испытывал прежней уверенности, что слова О’Каймора – выдумка от начала и до конца; быть может, Сеннам в самом деле стоял за его спиной и держался за кормило?

– Ладно, – произнес он, поднимаясь, – я не стану спорить. Мой наставник достойнейший из людей, а бог может снизойти к каждому. Все в руках Шестерых!

– Да свершится их воля! – в один голос откликнулись Сидри и девушки.

Дженнак погладил бескровную руку Чоллы.

– Отдыхай, тари. И не сердись на меня – я хочу подняться к О’Каймору. Когда мы с Сеннамом вели драммар и сражались с Паннар-Са, бог послал мне видение… Такое видение, что о нем должен узнать О’Каймор. И поскорее!

В первый раз он говорил о своих предчувствиях Сидри и Чолле, но жрец остался невозмутимым – видать, слышал кое-что от Унгир-Брена. На прекрасном лице арсоланки тоже не отразилось удивления. Да и чему удивляться? Если уж бог благоволит человеку, то делает это многими способами: может даровать удачу, может явиться сам, а может послать вещий сон. Все в руках Шестерых!

– Что ты видел, мой господин? – поинтересовался Чоч-Счдри. – Или о том положено знать лишь О’Каймору?

– Нет, почему же… Видел я наши драммары, «Одиссар» и «Кейтаб», и видел наших людей в добром здравии, хоть и уставших, словно быки, что протащили повозку от Хайана до Тегума. На «Одиссаре» смыта за борт носовая катапульта, а на «Кейтабе» потеряли оба балансира. Других бед не случилось, но надо разыскать корабли. Земля близко!

– Вот как… – протянул жрец. – А насколько близко, милостивый господин? Можешь сказать?

– Будем там завтра, на рассвете, – бросил Дженнак и повернулся к выходу.

* * *

Земля и впрямь показалась на рассвете – пологий песчаный берег, заросший пальмами и еще какими-то деревьями, напоминавшими магнолию своей темно-зеленой глянцевитой листвой. Однако пахли они иначе, и даже в трубу О’Каймора Дженнак не разглядел огромных белых цветов, украшавших сераннские магнолии в сезон цветения. Вдали, над древесными кронами, поднимались горы или скалистые холмы – невысокая гряда, казавшаяся розовой в лучах утреннего солнца; ее обрывистые пирамидальные вершины, по словам тидама, напоминали майясский город, растянувшийся вдоль побережья. Это зрелище, синее море и золотой песок, буйная зелень и громады розоватого камня, было столь прекрасным, что даже Чолла поднялась на кормовую башенку, чтобы обозреть с высоты неведомый берег огромного материка. А в том, что перед путниками простирался материк либо гигантский остров, не приходилось сомневаться: береговая линия шла к северу и югу насколько хватало глаз.

Да, выглядел этот берег прекрасным и щедрым, но лучше было бы причалить к нему в другой день и в другой месяц! Но все в руках Шестерых, и только им ведомо, какое время подходит, чтоб открывать новые земли, а какое – нет.

В честь явления благородной госпожи О’Каймор приказал развесить над рулевой палубой яркий матерчатый полог, и теперь под ним скопилось преизрядно народу: рулевые у кормила, сигнальщики у своих барабанов и горнов, стрелки у кормовых метательных машин, и, разумеется, все люди власти, сколько их было на борту «Тофала». Отсутствовал лишь Торо, распоряжавшийся внизу и следивший, чтобы свободные от вахты люди не мешали управляться с парусами. Одиссарские воины уже натягивали легкие кожаные доспехи и разбирали оружие, кейтабцы с громоздкими самострелами строились на носу и стрелковом помосте, а иные поднимали из трюма корзины с товаром да связки снарядов, символы мира и войны.