Другая половина мира, или Утренние беседы с Паулой

Когда похитили шефа Союза предпринимателей[24], говорю я, помнишь — на каждом шагу пулеметы и полицейские патрули, магистральное шоссе точно вымерло, зато по деревням в объезд шли колонны автомашин, — я тогда носа из дому не высовывала.

Значит, на дороге тебя не задерживали и не проверяли.

И в доме ничего не искали. Да и зачем?

Должна ведь соображать, что мне никак нельзя студить ноги. От холода я заболеваю.

Куда ты пойдешь, если однажды тебя все-таки выгонят из норы, как крысу?

По слухам, Франц Йозеф Штраус иначе представляет себе «красных крыс» нашего века, говорю я.

Куда же?

Есть у меня план воплотить в жизнь одну утопию: купить землю — скажем, где-нибудь в Ирландии, — построить там деревню и поселиться вместе с людьми, которые пишут, или занимаются живописью, или сочиняют музыку, или вообще просто думают.

Все-таки скажи куда.

В Роттердам, говорю я (до смерти хочется обратно в теплую постель!). В Роттердаме у меня друзья, они меня приглашали. Голландия и раньше кое-кому давала пристанище.

Куда? — упрямо твердит Паула.

Ты стараешься запугать меня. Так нельзя, говорю я.

При чем тут запугивание? — спрашивает она. Ты же понимаешь, что все это приметы безумия. Тебе поэтому страшно? И продолжает: В Д. про террористов никто не заикался. Произнести это слово вслух и то уже считалось неприличным.

Наконец я спрашиваю Паулу, не поменяться ли нам обувью: я отдам ей уличные туфли в обмен на тапки.

Шевелюра ее напоминает темные густые волосы моей бабушки, которые она подарила мне на рождество для фарфоровой куклы. Я уронила куклу, и голова ее разлетелась вдребезги, но — без единой капли крови.

Почему ты не сказала, что тебе плохо, когда мерзнут ноги?

Она встает, обходит вокруг стола, садится рядом со мной на корточки, велит снять туфли и чуть ли не любовно помогает надеть теплые меховые тапки. Что это с ней?

Официально они на тебя, стало быть, не давили, говорю я. Не преследовали.

Нет, отвечает Паула.

Она быстро поднимается с колен, будто поймала себя на неблаговидном поступке.

Впрочем, уволить куда легче, ни забот, ни хлопот, вставляю я.

Верно.

И что тогда?

Откажусь увольняться, объясняет Паула. Я имею на это полное право.

Демократическое?

Последнее, на крайний случай.

4

Авторские чтения. Надо успеть провести их до каникул. Пока народ не разъехался.

Вообще-то Паула хотела начать осенью, заняться внедрением культуры, когда дни станут покороче.

Но коротышка советник настаивал, пришлось согласиться.

Лучше уж сразу взять быка за рога, не то останешься с пустыми руками. А тогда — прощай, самостоятельность.

Значит, нужно внести свое предложение. Почему обязательно кто-то из местных? Лучше пригласить какого-нибудь крупного писателя. М. рядом, так что организационные вопросы можно утрясти очень быстро.

Практически рукой подать, улещивает она по телефону, объясняет ситуацию: Библиотека новая, только-только открылась. С литературной точки зрения у нас тут самая настоящая целина.

Она призывает оказать содействие. Помочь делу.

И впервые слегка запинается, прежде чем выговорить название города.

Почти с беглостью германиста-немца Феликс процитировал Генриха Бёлля, которого проходят в университете. Насчет сопричастности истории народа, которым ты рожден.

Паула взъерошилась. Заговорила о случайности. Дескать, нечего тут кивать на родителей.

Все оборудовано, устроено, отлажено — Паула отнеслась к фонотеке и авторским чтениям не просто как к любимому детищу своего кормильца, она и сама увлеклась. Определенную роль сыграло здесь и честолюбие.

Поначалу еще неуверенно, опершись свободной ладонью о стол, стараясь скрыть робость, она спрашивает о гонораре.

По книгам она представляла себе его голос совсем иначе.

Он явно помедлил, услышав, что речь идет о Д., но, должно быть, то ли голос Паулы, то ли ее решительное согласие на гонорарные требования настроили его на дружелюбный лад.

Как и следовало ожидать, она мыслила себе авторские чтения вовсе не так, как советник.

Нет, возражала она, все будет как обычно. Без музыки. В крайнем случае цветы. На столе. В сочельник можно зажечь свечу. А летом отворить только одно из окон, чтобы проезжающие грузовики не очень мешали.

Паула впервые устраивает авторские чтения самостоятельно. В Киле она этим почти не занималась. Только изредка помогала шефу. Вечером сидела с ним рядом.

Как была неприметная, так и осталась. Что тут, что там. Выбиваться из бюджета она себе не позволит. Надо просто по-умному скалькулировать расходы. Лишь бы не сорвалось.

Рисковать не стоит. И горячиться тоже. Хотя Паула всегда была достаточно хладнокровна.

В это время года, как обычно, большой наплыв иностранных туристов. Феликс теперь привлекает внимание разве только в деревне. Паула чувствует, что на них обоих глядят неодобрительно.

Надолго ли останется ваш гость? Паула знает, хозяйке трудновато выразить свои мысли. Ей привычны лишь слова из повседневного обихода. Летом она подстригает газон для жильцов, ноги у нее в комариных укусах, на голове платок. С виду она старше мужа. Даже когда по воскресеньям надевает выходное платье.