Другая половина могилы (ЛП)

— Кресты. Если они не заточены, вроде твоего, крест только даст нам повод посмеяться перед тем, как закусить тобой. Это ты, кажется, сама знаешь, так что идем дальше. Деревянный кол, это ты тоже знаешь, оставляет в нас занозы и приводит в бешенство, но он не помешает нам перегрызть тебе горло. Святая вода… — Кости пренебрежительно хмыкнул. — Скажем так, мне бы больше повредила горсть грязи, брошенная в лицо. Все, что связано с религией, как оружие против нас ничего не стоит, запомнила? — Ни один из их обожаемых Богов не имел с вампирами проблем, он не сказал этого вслух, понадеявшись на ее сообразительность. — Единственное преимущество, которое дает тебе этот твой особенный кол, — это что вампир при виде его не насторожится.

— А ты не боишься, что я использую эти сведения против тебя же? — спросила она тихим голосом. — То есть с какой стати ты мне доверяешь?

Кости наклонился вперед, а девушка тут же откинулась назад. Этот единственный жест выдал ее презрение ко всему вампирскому роду. Тем не менее на данный момент она была права: он не мог допустить, чтобы она использовала эту информацию против него.

Пришло время воспользоваться кнутом.

— Слушай, пушистик. Нам с тобой, чтобы добиться наших целей, придется друг другу доверять. И я объясню совсем-совсем просто: если ты хотя бы косо на меня глянешь и я задумаюсь, не собралась ли ты мне изменить, я тебя убью. Может, это тебя не пугает, ты ведь такая большая храбрая девочка, но запомни еще одно: я той ночью проследил тебя до дома. Тебе в этом доме-амбаре кто-нибудь дорог?

Он позволил последнему вопросу повиснуть в воздухе.

Кэт сглотнула, став мертвенно бледной. Он словно наяву видел, как ее разум заполнялся ужасными угрозами, которые он даже в порыве гнева не сможет осуществить. В этом случае ее отвращение к вампирам сыграет ему на руку.

С кнутом покончено. Переходим к прянику.

— Кроме того, — продолжил он более жизнерадостным тоном, — я могу дать тебе то, чего тебе хочется.

На ее лице читалось сомнение.

— Откуда тебе знать, чего я хочу?

— Того же, чего хотят все брошенные дети. Ты хочешь найти своего отца.

Она втянула воздух, а ее сердце пропустило удар, прежде чем забиться в бешеном темпе.

— Но ты не мечтаешь о счастливом воссоединении семейства, — продолжил Кости проникновенным тоном. — О нет, ты не из таких. Ты хочешь его убить.

Она уставилась на него, словно загипнотизированная вампирской силой.

— Ты можешь помочь его найти? Как?

Кости пожал плечами, словно не знал из собственного опыта, какую ненависть можно питать к мужчине, который обидел и бросил твою мать.

— Для начала я, возможно, его знаю. Знаком, знаешь ли, со множеством всяких неумерших. Признай — без меня это задача вроде поиска иголки в стоге сена. И даже если я с ним лично не знаком, все равно я уже сейчас знаю о нем больше тебя.

— Что? Откуда? Как? — растерялась она.

— Например, его возраст, — Ее недоумение лишь возросло, и он вздохнул. Она знала слишком мало о вампирах, хотя посвятила их убийству всю свою юность. — Тебе двадцать один, так?

— Двадцать два, — поправила она шепотом. — Месяц назад исполнилось.

— Правда? Так у тебя в твоих поддельных правах не только адрес, но и возраст неверный?

Она вздернула подбородок.

— С чего ты взял, что они поддельные?

Он фыркнул.

— Кажется, мы с этим уже разобрались? Я знаю твой настоящий адрес, а в правах указан другой, — Хотя с ее стороны было весьма умно пользоваться поддельными документами во время охоты. Если бы он не проследил за ней до самого дома, то наверняка начал бы разыскивать совсем другого человека. — Значит, так, пушистик: ты врунья, пользуешься фальшивыми документами и к тому же убийца, — резюмировал он, наслаждаясь ее раздражением.

— Это к чему?

— Кроме того, соблазнительница, — продолжал он, словно не услышав, — и сквернословка. Да, мы с тобой замечательно сойдемся.

— Херня, — старательно выговорила она, бросив на него испепеляющий взгляд.

Он в ответ только ухмыльнулся:

— Подражание — самая искренняя форма лести. Но вернемся к теме. Ты сказала, мамочка носила тебя… четыре месяца? Или пять?

Тут же выражение ее лица снова изменилось. Было нечто неправильное в том, что девушка ее возраста выглядела настолько испуганной.

— Пять. А что?

Он наклонился вперед и на этот раз она не отодвинулась.

— Видишь ли, какое дело. Когда ты превращаешься, тело еще несколько дней функционирует как у человека. О, сердцебиение прекращается сразу, и дыхание тоже, но кое-что занимает больше времени. Слезные железы в первый день еще работают нормально, хотя потом ты плачешь розовыми слезами из-за изменения пропорций воды и крови в теле. Можешь даже помочиться раз-другой, пока все не выльется. Но главное, что у него в мешочке еще оставались плавунчики.

— Прошу прощения? — произнесла она самым чопорным тоном.