Другая Россия

Столкновение капитализма с социализмом с самого начала было фикцией, придуманной профессором Марксом, на базе уже имевшихся экономических знаний + ведро фантазии. На самом деле практику, конквистадору Марксу нужен был революционный класс (или избранный народ, что по сути дела одно и тоже). Ведь если ты сам себя выведешь из пустыни, это банально, и такой поступок никого не удивит. Но вывести целый народ из пустыни — это подвиг.

Ясно, что пролетариат, наёмные рабочие, когда он только возник, был плохо оплачиваем и жил ужасно бедно. Но ясно было и то, что это проблема временная, так как все проблемы подобного рода (больше зарплаты, больше часов, количество рабочих дней) — решаемы и решаются в практике отношений. Поудобнее устроиться в жизни помогла рабочим на Западе, кстати говоря, «пролетарская» революция в России. Она стала мощно давить на психику западных работодателей и правительств европейских стран. И они всеми силами старались не доводить наёмных рабочих до крайности. А то будет пролетарская революция.

Интересно сравнить лозунги французских рабочих и студентов в мае 1968 года. Рабочие выступали под лаконичными лозунгами: «40» «60» «1000». Хороший стиль, скрывающий пресное жлобство, узость кругозора, когда видны лишь края корыта. Имели они в виду сорокачасовую рабочую неделю, выход на пенсию в шестьдесят лет и минимальную заработную плату в тысячу франков.

Студенты выдвигали лозунги поистине гениальные: «Ни Бога, ни господина!» «Будьте реалистами, требуйте невозможного!» «Запрещается — запрещать!» «Воображение к власти!»

Сейчас, когда и Зюганов и Сорос говорят одним языком о собственности, когда транснациональной какой-нибудь корпорацией владеют столько тысяч акционеров, что она вполне может считаться коллективной собственностью, грани между социализмом и капитализмом не существует. Да её никогда и не было. Как не было капитализма, а сейчас нет социализма. Умный «мавр» всего лишь придумал терминологию. А то, что Ленин победил над флагом марксизма, ну что можно сказать, развести руками и сказать: гениальный маргинал, — собравший бесценный человеческий материал под своим началом, он победил бы под любым флагом. И ещё одно замечание. Я прожил во Франции полтора года при правом голлисте Жискар д'Эстене, а потом ещё десяток лет при социалисте Миттеране. Единственная заметная разница между двумя режимами состояла в том, что при Жискаре, «Фигаро» аккуратно печатала на последней странице фотографии гильотинированных только что преступников. При социалистах ввели мораторий на смертную казнь, и фотографии исчезли.

Ещё интересный факт. Как выясняется из опубликованных в последние годы различных воспоминаний, оказывается немногие из соратников Ленина прочли первый том «Капитала» до конца. Узнав об этом, я обрадовался, потому что подозревал всегда, что не прочли. Мозгосжижающие эти выкладки профессора Маркса не нужны были им, людям действия. Им нужен был азартный, красивый флаг и несколько лозунгов. Что может быть азартнее красного флага?

Почему выродились коммунистические и социалистические партии? Потому что они оперируют теми же категориями, что и либералы, призывают к тем же целям. Но если наши идеологические враги проповедуют производительность труда, то глупо проповедовать ещё большую производительность труда. К тому же доподлинно зная, что у них лучше получается с механическим трудом и производительностью. Надо проповедовать нечто иное, совсем-совсем иное. Братство людей, свободу человека от механического труда. Сексуальную комфортность. Право на войну.

лекция пятнадцатая Сексуальная комфортность

Чарльз Мэнсон — талантливый психолог, проницательный плебей с тюремным опытом, так ловил души своих девочек: «Чарли раздел меня и подвёл к зеркалу. „Посмотри на себя, какая ты прекрасная, какие у тебя полные, стройные ноги, какой овальный белый живот… Ты призвана дарить радость, любой мужчина должен испытывать счастье, погружаясь в тебя…“» Это рассказывает одна из его девочек, кажется, «Сквики» (кричащая, цокающая, обычно так говорят о белках). Чарли быстро набрал свой гарем, свою коммуну. К нему пристали трудные дети буржуазных семей. Те, у кого не ладилась жизнь, кому трудно было общаться с родителями и тем более с противоположным полом. Чарльз Мэнсон, хотя никто его этому не учил, знал от Бога, что сказать каждой, самой невзрачной, как приветить её. Они все были им любимы. «Чарли — это любовь», — говорили они о нём. Говорят и сейчас, 33 года спустя.

Работал Мэнсон просто — употреблял секс-терапию. Сексуальный акт служил высшей формой ласки, служил для снятия напряжения и одновременно спаивал коллектив коммуны самым прочными узами. Мужчин в коммуне Мэнсона было намного меньше, чем девушек, где-то в пропорции 1 к 5 или 1 к 3. Вульгарное воображение называет подобные отношения «свальным грехом» или «оргиями», на самом деле, когда через месяц или два спадает ощущение новизны и необычности происходящего, видны становятся огромные преимущества подобного существования в коллективе.