Другая сестра

Ее кудри стали еще короче, чем в тот день, когда они встретились в аэропорту после долгой разлуки. Почти мужская стрижка шла ей, подчеркивала благородство и изящество линий и красивую шею. Черты лица заострились еще больше, сделав ее на вид совсем хрупкой, почти фарфоровой. Он так любил ее волосы, но сейчас они источали бы слишком много неуместного счастья и беззаботности, поэтому стрижка смотрелась намного органичнее. Мелкие завитушки у лица все еще придавали ему детскости, а глазам – глубины и яркости, особенно вкупе с застилавшими их слезами.

Он стоял на пороге, глядя на нее из-под ленивых полуприкрытых век и тяжело дыша. Из-за искривления носовой перегородки его дыхание немного напоминало бульдожье. Десять лет назад Сюзанна записала его к ЛОРу, но он не успел до него дойти.

Они бы так и стояли, если бы за спиной Сюзанны не появилась Лидия Васильевна с банкой компота. Она вышла в коридор, что-то приговаривая, но, увидев сына, резко замолчала. Сюзанна зажмурилась, услышала всплеск, переходящий во всхлип. Вэл прошел мимо нее прямо в ботинках, задев ее плечо. Она обернулась и увидела, как сын припал к ногам матери и обвил огромными ручищами ее хрупкие бедра, не побрезговав лужей компота, намочившей его джинсы.

Сюзанна резким движением сдернула с крючка свой пуховик и вынырнула в приглушенную темноту лестничной клетки.

– Ты его видел? – спросила она, садясь на пассажирское сиденье серебристого «Мерседеса», который успел припорошить снег за то время, пока она пила чай с мамой бывшего возлюбленного.

– Кого?.. Кисуль, тебе не холодно? Ты чего как с пожара? Что там приключилось? – Палыч вопросительно посмотрел на пуховик, который Сюзанна до сих пор сжимала в руках. – И где твоя шапка?

– Валя вернулся. Как раз когда я собиралась уходить. Его выпустили, Гриш. – Сюзанна посмотрела на него, будто ища помощи или какого-нибудь объяснения.

– Рано или поздно это должно было случиться. Значит, их освободили раньше.

– Просто это неожиданно…

– Да уж… Ну, хорошо, что мать дождалась.

– Да.

– Что будем делать? – спросил Палыч, переключая рычажок дворников.

– Поехали домой.

5

Женщина тридцати шести лет завернула в фольгу горячий бутерброд и бережно упаковала его в полиэтиленовый пакетик. Высунув голову из небольшой кухни, она крикнула:

– Дань, питьевой йогурт класть?

– Нет, мам, спасибо! Я возьму газировку в автомате.

В узком коридоре появился рослый симпатичный парень с темно-каштановыми волосами и веснушчатым лицом. Он прыгал на одной ноге, на ходу натягивая брючину джинсов.

– Опять в школу опаздываешь, – проворчала Аглая. – Устала уже талдычить тебе, что перед ЕГЭ надо собраться! Завалишь, и ни вуза тебе, ни стипендии. А сколько уже на репетиторов ушло! Давай я тебе все положу, где твой рюкзак?

– Не волнуйся, мам, первый урок – физра. – Он выхватил из ее рук теплый сверток. – Съем по дороге, спасибо. Люблю тебя! – Он чмокнул ее в лоб и уже на выходе добавил: – Весь класс видел тебя в вечерних новостях! Отпад! Горжусь тобой!

– Спасибо, милый. Я тоже тебя очень люблю. Будь аккуратнее! – предостерегла она его напоследок.

Аглая по привычке посмотрела в окно с третьего этажа на стремительно удаляющуюся фигуру сына. Совсем большой уже. Скорее всего, уже достиг пика роста. В папу пошел, наверное.

Аглая не имела ни малейшего понятия, кто отец ребенка, которого она усыновила. Она вполне могла остаться ему просто тетей, но это вызвало бы ряд проблем в дальнейшем. Куда легче сосуществовать с ним до его совершеннолетия не в роли опекунши.

Она была благодарна сестре за наследство в виде Дани. Вопрос, оставить его в детдоме или забрать, перед ней не встал. У нее никогда не будет своих детей, это она решила для себя раз и навсегда, еще когда проходила долгую реабилитацию после случая возле клуба. Она переслушала кучу лекций в интернете, перечитала гору статей для женщин, переживших абьюз, и где-то наткнулась на информацию о том, что женщины, пережившие страшное сексуальное насилие, могут передать ген жертвы своим дочерям.

Аглая посмотрела на календарь, взяла в руки телефон и устроилась на потертом велюровом диване. Каждый год в день смерти Регины она смотрела видео, на котором запечатлены последние минуты жизни сестры. Видео, которое могло спасти давнишних обидчиков Аглаи. Но за десять лет ни один человек не увидел, как на самом деле умерла Регина Матросова.

О том, что все происходящее в гостиной шикарной съемной квартиры будет записываться, Аглая знала. Знала она и о том, что сестра не собиралась показывать ей это видео, а хотела использовать его в дальнейшем в качестве свежего компромата. Но все пошло не по плану. А как именно? Чтобы выяснить это, Аглая облазила все углы в поисках скрытой камеры, как только полиция, подозреваемые и судмедэксперты покинули квартиру. И нашла камеру, зажатую между створками дверок кухонных шкафчиков. Она несколько дней набиралась решимости посмотреть запись, но к началу суда уже была в курсе, что на самом деле произошло между ее сестрой и тремя мужчинами, которым ей удалось отомстить ценой собственной жизни.