Другая Шанель

Благодаря светской хронике Бой становится настоящей знаменитостью. «Команда Артура Кейпла вновь одержала победу в поло!», «Жорж Клемансо и Артур Кейпл за обедом обсудили послевоенные перспективы» – кричат газетные заголовки. Бою это нравится, ведь он не лишен амбициозности. К тому же популярность помогает ему освежить старые контакты в высших кругах и завести новые. Однажды он наносит визит своей давнишней приятельнице, герцогине Сазерленд. В военное время она возглавила объединение полевых госпиталей. Среди медсестер Бой заметил прехорошенькую девушку, с которой был знаком и раньше. Это Дайана Листер, представительница английского аристократического рода, ее отец – лорд Рибблесдейл. С недавних пор Дайана вдовствует, но, к слову, в браке она прожила совсем недолго. Бой тронут ее историей. Он влюбляется в Дайану до такой степени, что предлагает ей руку и сердце.

– Да, Бой. Я согласна! – отвечает та.

Коко до поры до времени оставалась в неведении, однако новость о свадьбе такого популярного персонажа, как Бой, разлетается мгновенно. Понимая это, Бой решает признаться во всем Коко лично. К тому времени в его карьере происходит новый виток – его назначают политическим секретарем британского отделения Высшего совета союзников, штаб-квартира которого находится в Версале.

Приехав в Париж, он первым делом едет к своей любовнице.

– Привет, Коко, как дела?

Они не виделись несколько недель, за которые Бой ни разу не дал о себе знать.

– У меня все в порядке, милый. Война, как ты знаешь, в полном разгаре. Но мне все-таки кажется, что она скоро закончится. Да о чем это я? Ты в своей должностью сам все прекрасно знаешь. Как в Англии? Говорят, там значительно легче, чем на материке? И еще в газетах пишут…

– Коко, я приехал, чтобы поговорить с тобой.

– Конечно, Бой. Я тоже считаю, что нам надо поговорить.

Артур Кейпл мнется, не зная, с чего начать. Он чувствует, как у него потеют руки. Но Коко спасает положение. Интуитивно понимая, что происходит, она со сжавшимся сердцем говорит:

– Ты собираешься сообщить мне нечто неприятное? Если так, то давай побыстрее. Чем раньше, тем лучше. Я уже ко всему привыкла.

Боя охватывает трепет. Он чувствует нечто вроде благодарности.

– Видишь ли, Коко, в последнее время произошло многое…

– Нет, Бой. Я попросила тебя сказать все как есть, сразу. Не надо лишних слов.

– Ты права. Я женюсь, Коко. Несколько недель назад я обручился с Дайаной Листер, и она скоро станет моей женой. Я знаю, что это не…

– Ладно, Бой, я думаю, этого достаточно. Будь счастлив. Поверь, я искренне тебе этого желаю. Прощай.

«Я люблю тебя, Бой…»

На улице Камбон становится тесно. Дела идут с таким размахом, что помещения в доме номер 21 уже недостаточно. Так что в сентябре 1919 года компания меняет свой парижский адрес. Но Коко решает не покидать это счастливое для нее место между Олимпией и улицей Риволи. Штаб-квартира остается на улице Камбон, только перемещается в тридцать первый дом, где площадей достаточно.

В строгой даме, передвигающейся по Парижу в дорогом «роллс-ройсе», уже не узнать наивную Габриель прошлых лет. Ее возит Рауль, шофер, нанятый на хорошую зарплату. Теперь Коко может позволить себе такую роскошь. Каждое утро она приезжает по новому адресу и ждет в машине, пока Рауль вылезет из-за руля и откроет перед ней дверцу. Умеет она и с особенным видом входить в ателье, работницы которого побаиваются хозяйки.

– Почему эти отрезы батиста до сих пор здесь? Разве я не просила убрать их?

– Да, мадемуазель, но мы должны были…

Пока не появляется Адриены, отвечать вынуждена Натали. Она уже немолода и давно работает с Коко.

– Меня совершенно не интересует, что вы были должны! Когда я даю распоряжение, мне нужно, чтобы оно выполнялось! Немедленно!

– Да. Будет сделано, мадемуазель. Анна! Мартина! Быстро сюда! Уберите эти отрезы батиста. Нужно перенести их в кладовку.

Примерно через час приходит Адриены. На лице ее читается озабоченность. Новая коллекция Коко уже готова, а конкуренты выбросили на рынок свои изделия. Кое-что Адриены уже видела: помпезные, вычурные модели, сшитые из дорогих экзотических тканей с орнаментом. Война окончена, и эту тенденцию, отмеченную тягой к роскоши, можно считать реакцией на наступившую мирную жизнь. Конец войны означает конец нищете, хочется сказать «прощай» невзгодам и лишениям. А значит, да здравствует шик! Но Коко смотрит на это совсем иначе…

– Ты уверена, что женщины тебя поймут, Коко? Тебе не кажется, что основная цель одежды – все-таки соблазнение?

Адриены специально провоцирует племянницу, ей хочется услышать ее мнение.

– Знаешь, что я тебе скажу, Адриены? Мы должны использовать свое оружие! Будет ошибкой идти со всеми в ногу. Мы же заставили Францию носить джерси? Ведь ты не думаешь, что это произошло только потому, что шла война и других тканей не было? Я лично придерживаюсь мнения, что мировоззрение женщин наконец-то сдвинулось с мертвой точки. Вот увидишь, никому не захочется возвращаться в прошлое!