Другая школа 2. Образование – не система, а люди

Десять лет назад преподавателя Кирилла Медведева удивило неосознанное стремление детей нарушать границы. «Парни постарше часто хотели пожать мне руку, – вспоминает Кирилл. – И сразу же возникала мысль: что ты должен сделать в ответ? Никто ведь не учит, как поступать, если девятиклассник хлопает тебя по плечу со словами: «Кирилл Владимирович, проверите работу?» И ты сразу же думаешь: это провокация? Он поспорил со своими друзьями и в следующий раз уже хлопнет тебя по голове? Или наоборот: он так сильно тебе доверяет, что может позволить себе общаться подобным образом? Вдруг он только нащупал контакт, а ты его отстранил».

В нескольких тысячах интервью на школьную тему мои собеседники из раза в раз подтверждали простую мысль: мы всегда запоминаем не знания, а людей.

 Вовремя сказанное слово, важный для нас совет, тот самый «нащупанный контакт». Правда, остается скучный и рациональный здравый смысл – и он напоминает, что есть грань, которую лучше всего описала преподавательница МГУ Татьяна Краснова. Тонкую линию между «счастьем и ЕГЭ» она сравнила со сжатием шланга в тот момент, когда ты хочешь полить сад. Если просто держать водопроводный шланг в руке, то вода будет стекать на цветы, которые растут прямо перед тобой. Но стоит немножко сжать ладонь – и появится мощная струя воды, которая доберется даже до растений вдалеке. Почти как в математической задаче, в конце появляется вопрос: в какой момент нужно сжимать шланг? И насколько сильно?

«Я считаю, что в отношениях с детьми нет единой границы, – говорит мне Кирилл. – Есть шкала, по которой ты все время двигаешься: от большей демократии к большей авторитарности. В зависимости от того, что требуется сейчас. Как учитель, ты всегда находишься в неравной позиции по отношению к ученику. Например, нарушение физической границы может происходить только в определенном возрасте и определенных условиях. Например, маленький ребенок сильно расстроен, и педагог придержал его за плечо. Это очень деликатный момент: если малыш бежит к вам с распростертыми объятиями и обнимает за ногу, то отталкивать его нельзя хотя бы потому, что он не поймет такого поступка со стороны взрослого». 

«Невозможно добиться дисциплины без попыток разобраться в себе».

Кирилл Медведев

У самих школьников вопрос границ решается куда проще: любой старшеклассник за первые минуты общения безошибочно считывает, как будет себя вести с учителем. Вчерашний выпускник педагогических вузов традиционно пользуется куда меньшим пиететом по сравнению с аксакалом педагогики. Тем, кто своими молчаливыми размышлениями над вопросом «кого вызвать к доске» может довести до исступления целый класс.

Из любопытства я часто спрашивал людей об уважении к преподавателю, и в половине случаев выяснялось, что признание люди путали со страхом. Поэтому в каждом разговоре с учителями я решил спрашивать, из чего складывается уважение к учителю сейчас, когда функция «педагога как передатчика знаний» устарела. «Работая в школе, я сталкивался не только с проблемой неадекватного отношения учителя к ученику, но и неадекватного отношения преподавателя к себе, – говорит в ответ Кирилл. – В этой профессии твое личное состояние не только быстро отражается на окружающих, оно еще и «зеркалится» тебе детьми. Для меня синдром нездоровой ситуации – когда преподаватель начинает фразу со слов: «Эти дети невыносимы! Что с ними можно сделать?» Потому что это – вынесение диагноза самому себе. Ожидаешь хамства и неуважения? Воспринимаешь любую конфликтную ситуацию как личное оскорбление? Дети проявят ровно то, чего ты от них ждешь.

Большая часть проблем с дисциплиной в классе – сигнал внутренних сложностей учителя.

Не получится добиться дисциплины без попыток разобраться в себе, не проработав собственные нерешенные вопросы».

На пути в учительскую Кирилл вспоминает недавний уход одного из преподавателей «из-за неуважения школьников». «История звучала так: «Я вышла из кабинета, а ребенок взял ручку из лежавшего на моем столе пенала», – рассказывает Кирилл. – «Это был особенный ребенок, ему все пытались помочь, и он просто мог не понять, что перед ним был пенал преподавателя – дети иногда не ценят чужую собственность. Может быть, он искал ручку, чтобы что-то записать». В ответ я спросил: «А что вы как учитель с этим сделали? Как проработали ситуацию? С кем поделились?» – «Я ни во что не включалась. Но так я работать не могу». Мне кажется, что это вообще типично для нашей сферы образования: не разбираться в сути проблемы, не рефлексировать на тему своих отношений с другими».