Другая сторона

Рабочий зло уставился на механика. Краузе в ответ улыбнулся. Развернувшись, остролицый вернулся к приятелям.

– Сейчас они не полезут, – прошептал Большой Марв. – Не разогрелись еще.

Наткет кивнул. Когда рабочие «разогреются», подначивать они не будут. Он заерзал на пластиковом сиденье. Стул можно кинуть под ноги, секунд на пять это их задержит. Если опрокинуть стол…

– Бармен, еще по одной, – крикнул Калеб.

– Кончилось, – ответил Бош, не отрываясь от телевизора.

На экране курица в шлеме астронавта давала интервью перед полетом на Луну. У нее за спиной пыхтела дымом красная ракета. Пока птица отвечала на идиотские вопросы, звездолет медленно приподнимался над землей и, наконец, совсем скрылся. Бош расхохотался.

– Ты чего это, кончилось? – не понял Калеб.

– Нет больше. – Бош потер пальцем слезящийся глаз. – Все выпили.

Рабочие переглянулись. Они не планировали заканчивать воскресную попойку так рано. Развлечений в их жизни было немного, и так вот запросто лишиться главного…

– Нет пива – давай покрепче. – Калеб грохнул о стойку пустым бокалом, едва не расколотив его. – Этого добра на стене хоть залейся.

– Денег у вас не хватит, – ответил Бош.

Калеб схватился за соломинку. Деньги он понимал. Бармен решил срубить лишнего, нажиться на трудовых мозолях. Ну хорошо, он покажет ему, кто здесь хозяин.

– Плачу двойную цену, – он швырнул на стойку мятую десятку.

Бош некоторое время смотрел на деньги, словно ждал, когда банкнота отрастит суставчатые лапки и уползет под прилавок. В итоге он снял с полки бутылку с черной этикеткой.

– Двойную цену? – спросил он. – Стакан этого бренди будет стоить две сотни. Могу найти и подороже.

У Калеба отвисла челюсть. Выпивка по две сотни за стакан не вписывалась в его картину мира. Произведя нехитрые подсчеты, он выяснил, что полный круг будет стоить ему половины месячного заработка – мысль пугающая. Ему не впервой спускать все деньги на выпивку, но не на такое же количество! Он схватил десятку и затолкал ее в карман.

– Пошли отсюда, – кинул он приятелям. – Пить здесь нечего, а что было – хуже мочи…

– Дрянь заведение, – поддержал его усатый. – С самого начала было видно. Сюда только зеленые ходят.

Прищелкнув языком, он сплюнул. Калеб соскочил со стула и направился к выходу.

– Еще встретимся, – процедил он, проходя мимо Наткета, и прибавил шагу.

Задержался он лишь на секунду – пнуть оказавшийся слишком близко стул. Наткет проводил рабочих взглядом. Осталось бы пиво – выпил бы залпом, и плевать на правила.

– Бош – наш человек, – сказал Краузе. – Угадаешь, зачем ему бар?

Наткет пожал плечами.

– На жизнь зарабатывает?

– Это тоже, – согласился Большой Марв. – Но это не главное. Бутылки, вот в чем дело.

Наткет покосился на бармена. Бош, со своими щегольскими усами, никак не походил на завзятого пьяницу. Люди его типа разбираются в оттенках вин, могут с полглотка определить выдержку виски. Слишком ценят алкоголь, чтобы напиваться. И что значит это – «наш человек»? Неужели бармен тоже адепт теории Истинного полюса? Мало похоже – была в Боше та обстоятельность, которая не вязалась с безумными идеями.

– Он коллекционирует бутылки, – пояснил Краузе. – Хочет потом построить из них дом. Уже сделал фундамент. И ни одна бутылка в том доме не повторяется…

Бош был полностью поглощен злоключениями куриц, не обращая внимания на интерес к своей персоне. Дом из бутылок! Надо же… Теория условных рефлексов Спектра – на ветер с океана и запахи леса – получила еще одно подтверждение. Кто знает, может, и отец сюда захаживал? Пробудил дремлющие в бармене гены эксцентричности.

Когда шоу перебилось рекламой и на экране запрыгали веселые зубные щетки, Наткет поднялся.

– Мне пора, – сказал он. – Проверить компас… И вообще, меня ждут.

Уточнять, кто ждет, он не стал: в конце концов, Краузе – отец Николь. Сразу всплывет и «невеста», и прочие шуточки из детства, сейчас совсем неуместные.

– Погоди, – Краузе схватил его за рукав. – Твои приятели с раскопок наверняка еще караулят под дверью.

– Под дверью? – вздрогнул Наткет.

Большой Марв повел плечом.

– На их месте я бы так и поступил.

Наткет рухнул на стул. Получается, он в ловушке? В осаде и окружен врагами?

За распахнутой дверью виднелась стоянка, по-прежнему пустая и безлюдная. Не хватало только шара перекати-поле, лениво кружащегося на асфальте. С другой стороны, из кафе открывался ограниченный обзор. Рабочие могли стоять за стеной, не опасаясь, что их заметят. Эта длинная тень – не толстяк ли притаился, готовый, лишь только Наткет переступит порог, наградить его ударом пудового кулака? Кудахчущие голоса «Куриц» заглушали все звуки, которые могли бы доноситься с улицы.

– И что теперь делать? – подавленно спросил он.

– Выйдешь через черный ход, – сказал Краузе. – Там проберешься к ангарам, где оставил машину. Сядешь и спокойно уедешь.