Другая сторона

— Медведи, — согласился Наткет. — И береговые гиены.

Он протянул флакон Норсмору.

— Оставь себе, — сказал доктор. — Такой подарок из родных мест. А если кончится или захочется вспомнить Спектр, так достаточно зайти в супермаркет. Вкус, знакомый с детства…

— Что-то я не помню в своем детстве подобных вкусов…

Норсмор не успел возразить — из саквояжа раздался писк. Доктор нахмурился, долго копался, звеня стеклом, пока не вытащил огромный мобильный телефон того дизайна, который вызвал бы нервный припадок даже у Белла. Наткет и не подозревал, что сейчас кто-то пользуется подобными монстрами от сотовой связи.

— Я человек старого склада, — сказал доктор, держа в Руке надрывающийся телефон. — Для людей моего возраста такие штуки непонятны. Но приходится идти в ногу со временем. Телефон мне купил менеджер…

— Вы ответите? — спросил Наткет, которого нервировали звонки.

— Ах да…

Норсмор нажал на кнопку указательным пальцем.

— Слушаю. — Некоторое время он молчал. — Сорвался звонок. Ну ничего, перезвонят.

Доктор третий раз наполнил стаканы.

— Так за прогресс? И чтобы мы всегда за ним успевали…

— А у тебя есть телефон? — спросил он, когда они выпили, тоном, словно речь шла о нефтяной скважине. Наткет не упустил шанса похвастаться. Он долго рассказывал доктору про возможности своей многофункциональной трубки, даже сфотографировал и показал снимок. Норсмор был сражен наповал.

Спустя минут десять телефон доктора снова зазвонил.

— Я отойду, пока вы говорите? — сказал Наткет — Где здесь уборная?

— Прямо, — доктор махнул рукой, растерянный очередным столкновением с техническим прогрессом. — Слушаю.

Лавируя между столиками, Наткет побрел к туалету. Змеиная водка разгулялась по организму. Ноги заплетались, он чуть не опрокинул чей-то столик. Никто не возмутился — китайцы по-прежнему только наблюдали.

Когда он вернулся — умывшись и ни капли не протрезвев, — Норсмор вертел в руках его телефон. Наткет не заметил, что оставил трубку на столе. Доктор во все глаза смотрел на прыжки белки, кивая в такт.

— За такое чудо надо выпить, — сказал Норсмор. — Когда дела с «Кровью Дракона» окончательно наладятся, первым делом потребую от менеджера такой телефон.

— За это и выпьем, — сказал Наткет. — Чтобы дела наладились…

Широко улыбаясь, он посмотрел на доктора. Тот молча наполнил стаканы. На долю секунды лицо его стало злым и серьезным, словно из-за тоненькой маски провинциала, которого дурит собственный менеджер, выглянула истинная сущность — странная и непонятная. Новая волна алкоголя смыла наваждение.

Наткет рухнул на стул. Кровь в висках пульсировала, он отчетливо слышал биение собственного сердца. Он обернулся к толстяку, снова наткнувшись на улыбку. И тут у Наткета глаза полезли на лоб. Татуировки — только сейчас Наткет понял, что это переплетающиеся змеи, — двигались. Ползали, извивались, перетекали с предплечья на грудь, а оттуда к животу. Страх тихо пискнул. Наткет быстро отвернулся.

— Тот толстяк, — громко зашептал он. — У него…

Он замолчал.

— Прости? — переспросил Норсмор.

Наткет не ответил, и не потому, что язык не слушался. Змея из бутылки приподняла голову и смотрела прямо на него. Треугольная голова покачивалась.

— Надо же, — пробормотал Наткет.

Вселенная начала вращаться, с каждым кругом быстрее и быстрее. Последнее, что понял Наткет, прежде чем окончательно отключиться, — с самого начала встреча пошла неправильно. Потому что у доктора Норсмора были вертикальные зрачки.

Глава 3

Одной из любимейших баек Честера Лоу, отца Наткета, была история про плюшевого енота.

Дело было на четвертый день рождения сына. Так получилось, что знаменательная дата застала Честера вдали от дома, в городке под названием Конец Радуги. Зачем он туда поехал, не столь важно, тем более что в каждой версии рассказа причины менялись. Предположим, отцу срочно потребовалась электрическая отвертка — они тогда только появились в продаже, а рвануть на край света ради подобной штуки было как раз в духе Честера.

Как бы то ни было, с делами он удачно разобрался и собирался домой. Но сначала, помня о семейном торжестве, зашел в магазин игрушек. Надо сказать, подарок он выбрал идеальный — еще долгое время Наткет мечтал о нем, пока не возненавидел. Это был огромный плюшевый енот. «Почти г тебя, — говаривал отец. — Или чуть побольше. И похож как две капли воды». С каждым годом это «почти с тебя» оставалось неизменным, а на кого именно походила игрушка — на Наткета или на настоящего енота, — отец не уточнял. Воображение рисовало невероятные картины, но самого подарка Наткет так и не увидел.

Машина у Честера была маленькая — зеленый «Фольксваген-Жук» мексиканской сборки; игрушка едва поместилась на заднем сиденье. В этой компании отец, счастливый и довольный собой, отправился в обратный путь.