Другая сторона доллара

— Сам по себе. — Он сложил руки на коленях. — Я услышал, как он бренчал на пианино в клубе на пляже. Это было прошлой весной. Я тоже немного бренчал. Пианино не мой инструмент, но его заинтересовали несколько аккордов, которые я ему показал. Это сослужило мне плохую службу.

— Вам?

— Мистер Хиллман позаботился об этом. Он уволил меня из клуба — не хотел, чтобы его чистенький мальчик общался с такими, как я... Если вас послал не мистер Хиллман, тогда кто?

— Доктор Спонти.

Я думал, что это имя ему ни о чем не скажет, но он испугался.

— Спонти?.. Вы имеете в виду... — Он замолчал.

— Продолжайте, мистер Джексон, скажите, кого я имею в виду?

Он был в полном смятении и как-то неожиданно стал выглядеть старше. Голос его осип.

— Мне не следует ничего знать о нем, мистер.

Он растянул рот в идиотской улыбке, обнаружив отсутствующие зубы.

— Думаю, вы хорошо понимаете, что я намерен сидеть здесь до тех пор, пока вы не расскажете мне того, что знаете.

— Это ваше право, — сказал он, хотя такого права у меня не было.

— Вы знаете доктора Спонти?

— Слышал это имя, — ответил Джексон.

— Вы видели Тома Хиллмана в течение двух последних дней?

Он покачал головой, но неуверенно.

— Где вы слышали имя Спонти?

— От моей родственницы. Она раньше работала в школе. Я уверен, что это и меня делает соучастником, — добавил он с иронией.

— Соучастником чего?

— Какого-то преступления. Мне вовсе ни к чему даже знать, что случилось...

— Такой разговор нам ничего не даст.

— А чего вы ждете? Ведь что бы я ни сказал, все свидетельствует против меня, да?

— Вы говорите как человек, имеющий отношение к случившемуся.

— У меня хватает других забот. Но мне жалко, что Томми Хиллман исчез.

— Он нравился вам?

— Мы понимали друг друга.

— Мне хотелось бы, чтобы вы мне больше о нем рассказали. Именно за этим я к вам пришел.

Мои слова прозвучали немного фальшиво. Я подозревал Джексона, и он знал об этом. Он был наблюдателен и умел слушать.

— Я думаю совсем о другом, — сказал он. — Думаю, что, найдя Тома, вы вернете его в школу в «Проклятой лагуне». Можете поправить меня, если я говорю что-то не так.

— Именно это вы и делаете.

— Я не верю вам. — Он следил за моими руками, ожидая, не появится ли у меня желание ударить его. На лице его были следы прежних побоев. — Не надо официальностей. Я не верю вам, мистер!

Я повторил, кто я такой.

— Вы знаете где сейчас Том?

— Нет. Этого я не знаю. Если мистер Хиллман отдал его в эту школу, для мальчика лучше вырваться на свободу, чем идти домой. Его отец не имел права проделывать такое.

— Мне тоже так говорили.

— Кто?

— Одна из местных женщин. Она сказала, что Том, по ее мнению, был в здравом уме и его нельзя было помещать в «Проклятую лагуну». Том, видимо, согласен с ней. Он бежал в субботу ночью.

— Хорошо.

— Не так уж. По крайней мере, там он был в безопасности.

— Он и сейчас в безопасности, — сказал Джексон и тут же пожалел о сказанном.

Он снова растянул рот в бессмысленной улыбке. Трагическая маска с претензией на юмор!

— Тогда где он?

Джексон пожал плечами.

— Я говорил уже вам, что не знаю!

— Как вы догадались, что он на свободе?

— Спонти иначе не прислал бы вас ко мне!

— Быстро соображаете!

— Как умею. Вы хоть и говорили много, но практически ничего не сказали.

— Вы еще меньше! Так расскажите же, Сэм.

Он быстро вскочил и подошел к двери. Я подумал, что он предложит мне уйти, но ошибся. Он остановился с видом человека, встретившегося неожиданно со взводом солдат.

— Что, по-вашему, должен делать я? — закричал он. — Сунуть голову в петлю, которую затянет Хиллман?

Я подошел к нему. В глазах его метался страх. Он устал от нашего длинного разговора и, подняв руки, как бы пытался защитить голову.

— Не трогайте меня!

— Успокойтесь. Что за истерика? Какая-то петля!

— Весь мир в истерике! Я потерял работу из-за того, что научил его пацана кое-какой музыке. Теперь Хиллман раскапывает прошлое. Что за гнусные времена!

— Не такие уж гнусные, если мальчик действительно в безопасности. Ты ведь говорил, что он в безопасности, да?

Никакого ответа. Он только поглядывал на меня из-под руки. В глазах его стояли слезы.

— Ради Бога, Сэм. Мы должны понять друг друга. Ты не похож на человека, которому бы хотелось, чтобы с Томом что-нибудь стряслось.

— Все равно все плохо, — сказал он, всматриваясь мне в лицо.

— Знаю, что плохо, — ответил я. — Но стена не так уж высока и нерушима. Я знаю, что ты на стороне Тома. Ты не хочешь, чтобы мальчика оторвали от тебя и твоей музыки, и считаешь, что я намерен снова отправить его в эту школу?

— А что, нет?

— Я пытаюсь спасти его жизнь. И думаю, ты сможешь помочь мне.

— Как?

— Сядь и перестань видеть во мне Хиллмана.

Джексон возвратился к кровати и сел рядом со мной.

— Ну, Сэм, ты видел его в эти два дня?

— Кого? Мистера Хиллмана?

— Не надо снова начинать идиотскую игру. Ты интеллигентный человек. Ответь только на мой вопрос.

— Прежде чем я отвечу, вы ответите на мой?

— Если смогу.

— Когда вы говорите, что хотите спасти ему жизнь, вы имеете в виду спасти его от дурного влияния, да? Или поместить в другое столь же приятное местечко?