Другая сторона доллара

— А это правда, что она снималась в кино? Она об этом однажды упомянула, но он ей предложил заткнуться.

— Видимо, их супружеская жизнь стала еще хуже?

— Готов держать пари, она уже по горло сыта такой жизнью. Будь я молод, как вы, наверняка бы соблазнился и сделал ей предложение. Она как раскаленный уголек.

— Но я не так уж и молод...

— Что ты! — Он схватил меня за руку и хихикнул. — Истинная правда, она любит молоденьких. Я даже видел ее с одним, лет на десять моложе ее.

Я показал фотографию Тома, которую дала мне Эллен Хиллман.

— Этот?

Старик повернул фото к свету.

— Да. Прекрасная фотография. Он здесь так хорошо выглядит.

Он вернул мне снимок и приласкал свой подбородок.

— Откуда у вас его фотография?

— Он бежал из пансиона. Я — частный детектив, представляющий эту школу.

Гнилой отблеск разврата погас в глазах Станислава. Глаза его стали сразу непроницаемыми и даже туманными. Лицо сморщилось и затвердело так же быстро, как твердеет бетон.

— Вы не можете привлечь меня к ответственности за то, что делают мои постояльцы.

— И не собираюсь.

— Дайте еще раз посмотреть фото!

Я протянул ему снимок.

— Я ошибся. Глаза уже стали не те. Никогда не видел его раньше.

— Но вы же опознали его?

— Беру свои слова обратно. Вы разговаривали со мной, прикрываясь всякими фальшивыми просьбами, пытаясь обманом что-то выведать. Вот так. Но ничего не получили. А теперь убирайтесь из моего хозяйства! — добавил он мрачно.

— Разве вы не собираетесь сдавать мне коттедж?

Мгновение он сомневался, мысленно прощаясь с десятью долларами.

— Нет, сэр. Мне не нужны шпионы и соглядатаи.

— Может статься, у вас находит прибежище кто-нибудь и похуже.

Я думаю, он сам подозревал это, именно это подозрение и стало источником его раздражения.

— Это мое дело. Если вы через минуту не уберетесь отсюда, я позвоню шерифу.

Это меня никак не устраивало. Я уже сделал достаточно, чтобы предотвратить выплату выкупа и вернуть Тома.

И я убрался.

Глава 8

Голубая спортивная машина стояла в аллее за «кадиллаком» Хиллмана. Атлетического сложения молодой человек, выглядевший так, словно он был частью машины, вышел из дома и встал против меня на ступеньках. Через плечо у него висела сумка из крокодиловой кожи, и мне показалось, что под сумкой он держит револьвер.

— Уберите эту штуку. Я не вооружен.

— Я х-хочу знать, кто вы? — Он слегка заикался.

— Лью Арчер. А вы?

— Дик Леандро. — Он произнес это с какой-то вопросительной интонацией, будто сам не совсем точно знал это.

— Опустите револьвер, — повторил я.

Он убрал в карман револьвер, который скрывал за сумкой, и довольно смущенно посмотрел на меня. Это был ладный парень, чуть больше двадцати лет, с карими глазами и темными вьющимися волосами.

— Итак, вы здесь, — сказал я. — Наверное, и деньги здесь?

— Да. Я принес их несколько часов назад.

— Хиллману дали уже инструкции, как их переправить?

Он покачал головой.

— Мы еще ждем.

Я нашел Ралфа и Эллен Хиллманов в нижней комнате, где стоял телефон. Они сидели, плотно прижавшись друг к другу, словно им было холодно. Ожидание состарило обоих.

Тусклый вечерний свет падал на их лица. Она что-то вязала из красной шерсти. Руки ее двигались быстро и точно, живя как бы своей жизнью, независимо от нее самой.

Хиллман сидел, наклонившись вперед. На коленях у него был сверток из газеты, который он переложил на диван так же осторожно, как молодой отец кладет ребенка.

— Привет, Арчер! — сказал он невыразительно.

Я направился к нему, собираясь его утешить. Но выражение его глаз — боль, гордость и одиночество — отбило у меня охоту дотронуться до него или сказать что-то очень личное.

— У вас сегодня длинный тяжелый день.

Он медленно кивнул, а жена его издала звук, напоминающий рыдание.

— Почему этот человек не звонит?

— Трудно сказать. Он, по-видимому, умышленно нагнетает обстановку.

Она отложила в сторону вязанье, и оно незаметно свалилось на пол. Ее увядшее маленькое личико сморщилось еще больше, словно она физически ощущала эту пытку временем.

— Но это же бесчеловечно, совершенно бесчеловечно. И зачем?

— Он, возможно, дожидается темноты, — сказал я, — и вскоре даст о себе знать. Двадцать пять тысяч долларов — очень сильная приманка.

— Он мог зайти за деньгами уже пять раз. Почему просто не взять их и вернуть нам нашего мальчика?

Руки ее сделали резкое движение в сторону и наткнулись на газетный сверток, лежащий рядом.

— Не мучай себя, Элли, — Хиллман наклонился и прикоснулся к ее тонким золотистым волосам. — Нет смысла задавать вопросы, на которые все равно нет ответа. Скоро все это останется позади. — Слова утешения прозвучали глухо и напряженно.

— Вместе со мной, — сказала она с горькой кривой гримасой, — если это протянется еще немного. — Она провела руками по лицу и замерла в напряженной, хотя и несколько наигранной позе, опустив подбородок на ладони.

Ее била дрожь. Она вся была натянута, как скрипичная струна, и я испугался, сможет ли она выдержать такое напряжение.

Я обратился к Хиллману:

— Нельзя ли нам поговорить наедине? У меня, появились некоторые новые факты.

— Вы можете говорить при Эллен. И Дик в курсе дела.