Другая сторона Эвереста (ЛП)

Страстно желая жирного и протеина, я немедленно начал восстанавливать одиннадцать потерянных килограмм. Я съел несколько жареных завтраков, блинов со сметаной, шоколадных пирожных, банановых печений, фруктов, мороженого и огромный стейк с жареной картошкой. Этой ночью я страдал от обжорства, Кису было ещё хуже, обжорство уложило его в кровать на три дня с гастритом, что было весьма некстати, учитывая его свадьбу, которая должна была состояться через неделю.

Впервые мы увидели, как много пресса уделяет внимания трагедии на Эвересте. Находясь в изоляции, мы не видели ни газет, ни журналов, освещающих событие. В книжных магазинах Катманду мы узнали, какой силы был шторм, и какую беду он наделал. Передовицы «Times» и «Newsweek» были посвящены трагедии, кроме того, друзья и родственники присылали нам по факсу другие статьи из Великобритании.

Репортажи сильно отличались качеством расследования, которые в них проводились, а также освещением отдельных аспектов событий, происходящих как с северной стороны, так и с южной. Кроме того, они не всегда совпадали с нашим собственным мнением или с тем, что мы видели на горе.

Трагедия индийских альпинистов и нежелание японской команды попытаться их снасти — один из примеров.

Хорошо известна версия, по которой самое нижнее тело индийского альпиниста было найдено всего в ста метрах над верхним лагерем. Эта информация также была использована Ричардом Купером в статье «Альпинисты оставлены умирать», опубликованной в «Financial Times», которая на следующий день после урагана передавалась от альпиниста к альпинисту в верхнем лагере на северной стороне. Сам факт использования Купером этой информации не бросает тень на него, по большому счету, он писал из хороших побуждений, используя сведения, которые ему удалось получить.

Упомянутые «100 метров» делают поступок японцев ещё более бессердечным. Если индийский альпинист находился в 100 метрах от спасения, тогда отказ японцев от попытки спасти его 11 мая совершенно неоправдан.

Видя своими глазами место, где находился труп нижнего индийца, могу утверждать, что цифра 100 метров не соответствуют действительности. Ал, шерпы и я обнаружили альпиниста на гребне, по крайней мере, на 300 вертикальных метров выше лагеря 6, и, возможно, в 500 метрах реального хода. От лагеря 6 до места, где находилось тело индийца, мы шли четыре с половиной часа.

Но даже эти цифры не раскрывают реальную картину. Чтобы спустить человека, наполовину лишенного сознания, в лагерь 6, спасателям пришлось бы преодолеть «желтый пояс» — массивный слой разрушенных скал, который мы проходили ночью.

Рельеф исключительно крутой, с отдельными маленькими скалами, которые даже альпинист в хорошей форме должен идти с предельной осторожностью. Здесь, в разрушенных скалах, мало, если есть вообще, мест для организации безопасной страховки. Снежные кулуары, естественные трещины, которые используются для спуска, узки, по ним с трудом может пройти только один альпинист. Спустить же человека в коматозном состоянии здесь невозможно.

Короче, я не верю, что была реальная возможность спасти альпиниста, даже если бы были носилки (а их не было). По моему мнению, любой альпинист, встретивший индийцев в том месте и в том состоянии, в котором они были на горе, немедленно пришел бы к заключению, как это сделали японцы, что спасение невозможно.

Почему японские альпинисты не захотели облегчить индийцам последние их часы, дав им питьё или кислород — это отдельный вопрос. Вопрос, на который ответить могут только сами японцы.

Другая тема, которая интенсивно обсуждалась во всех командах и в печати — почему Роб Холл и Скотт Фишер пошли на вершину так поздно? Они оба были известны как приверженцы тактики «разворота», то сеть установки контрольного времени, при наступлении которого все участники должны были повернуть вниз независимо от того, где бы они не находились.

Каким было это время возврата, и почему обе команды пренебрегли им?

Журналист Джон Кракауэр (член команды Холла) так пишет об этом в своей книге «В разрежённом воздухе»: