Другая сторона прощания

В стопке карточек не было никакого порядка: ни по теме, ни по хронологии. То была до боли знакомая мешанина из картинок. Но это смутное чувство кристаллизовалось в четкое воспоминание, когда Босх досмотрел до серии из трех фотографий. Они были сделаны одна за другой на верхней палубе «Убежища» в канун Рождества. Человек двести раненых смотрели выступление Боба Хоупа и Конни Стивенс. На первом фото оба артиста стояли бок о бок. Судя по разомкнутым губам, Стивенс пела, а солдаты в переднем ряду, с восхищением глядя на сцену, вслушивались в каждую ноту. На втором снимке была публика в конце выступления, когда артисты откланивались. На фоне виднелась Обезьянья гора. На третьей фотографии был сам Хоуп, махавший на прощание рукой. Солдаты встали, аплодируя.

Босх тоже там был. Напоровшись на бамбуковую пику в подземном ходу, он попал на «Убежище» в декабре 1969 года и провел там четыре недели. Сама рана быстро затянулась, но инфекция оказалась более стойкой. За время лечения Босх, и без того худощавый, сбросил двадцать фунтов, но к концу месяца поправился и должен был отбыть к месту несения службы на следующий день после Рождества.

О выступлении Хоупа и его труппы стало известно за несколько недель. Босх, как и все остальные, с нетерпением ждал приезда легендарного артиста эстрады и специально приглашенной звезды Стивенс, знаменитой актрисы и певицы. Гарри видел ее в двух телесериалах: «Гавайском глазе» и «Сансет-Стрип, 77».

Но в сочельник в Южно-Китайском море поднялся сильный ветер. Началась качка. Солдаты уже стали собираться на верхней палубе, когда у кормы появились четыре вертолета с Хоупом, артистами его труппы и музыкальным ансамблем. Приблизившись к «Убежищу», пилоты решили, что садиться на корабль слишком опасно. Он был построен еще до того, как изобрели вертолеты. Крошечная посадочная площадка на корме с высоты была похожа на почтовую марку.

На глазах у солдат вертолеты развернулись и направились назад в Дананг. По толпе раскатился всеобщий стон. Публика начала расползаться по койкам, когда кто-то, глянув в сторону Дананга, крикнул: «Погодите, они возвращаются!»

Он был прав, но лишь отчасти. К «Убежищу» вернулся один вертолет из четырех. После трех рискованных попыток пилот все же сумел посадить машину. Дверца вертолета отъехала в сторону. На палубу спрыгнул Боб Хоуп, а за ним Конни Стивенс, Нил Армстронг и джазовый саксофонист Квентин Маккинзи.

Толпа взревела так, что даже сейчас, вспоминая спустя полвека тот момент, Босх ощутил что-то вроде электрического разряда. У артистов не было ни музыкального сопровождения, ни группы бэк-вокала, но Хоуп и компания велели пилоту развернуться и сесть на палубу. Посадить вертушку на какую-то там посудину? После того, как пять месяцев назад Нил Армстронг высадился не куда-то, а на целую Луну? Да ну, на хрен, плевое дело!

Армстронг выступил перед солдатами с ободряющей речью. Маккинзи сыграл несколько соло на своем саксофоне. Хоуп сыпал остротами, а Стивенс, хоть и без музыкального сопровождения, исполнила медленный вариант хита Джуди Коллинз «Both Sides Now» — да так, что у всех комок в горле стоял. Босху этот день запомнился как лучший за всю его солдатскую службу.

Много лет спустя Босха в числе других сотрудников УПЛА — всех в штатском — бросили на охрану театра Шуберта во время калифорнийской премьеры мюзикла «Mamma Mia!». Ожидался наплыв ВИП-публики, и руководство театра, чтобы усилить собственную охрану, обратилось за помощью к полиции. Босх стоял в главном фойе, поглядывая на лица и руки входящих, как вдруг заметил Конни Стивенс в компании каких-то важных персон. Он пошел к ней сквозь толпу, словно охотник, преследующий дичь. Даже снял с ремня жетон, чтобы при необходимости попросить людей расступиться, но добрался до места без проблем. Дождавшись паузы в разговоре, он произнес: «Мисс Стивенс?»

Она обернулась, и он попытался все ей рассказать. Рассказать, как был на «Убежище» в тот день, когда они с Хоупом и компанией велели пилоту развернуться. Хотел сказать, как много для него это значило, но слова застряли в горле. «Сочельник шестьдесят девятого, плавучий госпиталь» — вот и все, что он сумел выдавить.

Пару секунд Стивенс смотрела на Босха, а потом все поняла. Просто взяла и обняла его. И шепнула ему в ухо: «Да, „Убежище“. Видишь, ты вернулся домой».

Босх кивнул. Недолго думая, вложил ей в руку свой жетон, и они расстались. Босх вернулся в толпу, к своей работе. Сообщив о потере жетона, он на несколько недель стал посмешищем Голливудского участка. Но день, когда Гарри встретился с Конни Стивенс, запомнился ему как лучший за всю его службу в полиции.

— У вас там все нормально?

Все еще глядя на фото верхней палубы «Убежища», Босх очнулся от воспоминаний.

— Да, — откликнулся он. — Почти закончил.

И продолжил изучать фотографию. Где-то на снимке был и сам Босх, но он так и не нашел своего лица. Гарри еще раз просмотрел все снимки Сантанелло, прекрасно зная, что не увидит на них самого Доминика: он был по другую сторону фотоаппарата.