Другая сторона прощания

Прежде чем завести мотор, Босх достал телефон и позвонил Гари Макинтайру, следователю СУ ВМС США. Днем раньше Оливия Макдоналд отправила ему электронное письмо — сообщила, что дает Босху разрешение на доступ к послужному списку брата. Теперь же Босх хотел узнать, как продвигаются поиски.

— Только-только закончил все собирать, — сказал Макинтайр. — Архив большой, в почту не пролезет. Выложу на наш сайт, в раздел закачек. И пришлю тебе пароль.

Босх не знал, когда сможет добраться до компьютера, чтобы скачать большой файл. И не был уверен, что поймет, как это сделать.

— Славно, — ответил он. — Но сегодня я еду в Сан-Диего. Вряд ли смогу что-то скачать. Мне бы узнать, что ты нашел по тренировочному лагерю, раз уж я буду в тех краях.

Просьба повисла в воздухе. Босх знал, что Макинтайра донимают запросами из всех уголков страны и ему пора уже переходить к следующему делу. Но он надеялся, что интрига, сокрытая в деле Сантанелло — ведь этот солдат погиб сорок шесть лет назад, — склонит чашу весов в нужную сторону, и хотя бы на несколько вопросов Макинтайр ответит по телефону. По большей части следователи СУ ВМС США проводят время за разбором личных дел ветеранов войны в Ираке, обвиненных в преступлениях, которые были совершены под действием алкоголя или наркотиков. Или принудительно закрытых в дурке по закону Бейкер[3].

Наконец Макинтайр ответил:

— Мне тут только что принесли сэндвич с тефтелями. Могу ответить на пару вопросов во время еды. Но предупреждаю: буду чавкать.

— Идеальный вариант, — сказал Босх и достал записную книжку.

— Что ты ищешь? — спросил Макинтайр.

— Давай, чтобы не запутаться, начнем с краткого обобщения его записей. Ну, что, где, когда.

— Давай.

Макинтайр, время от времени отвлекаясь на сэндвич, принялся зачитывать список армейских перемещений Сантанелло, а Босх делал пометки. В июне 1969 года Доминик прибыл в тренировочный лагерь новобранцев ВМС в Сан-Диего. Затем он учился в военно-медицинской школе при госпитале ВМС Бальбоа, а после этого — на базе Кэмп-Пендлтон в Оушенсайде, где прошел курс полевой медицины. В декабре его отправили во Вьетнам и приписали к госпитальному судну «Убежище». Через четыре месяца Сантанелло получил временное назначение в Первый медицинский батальон в Дананге, где был прикреплен к разведгруппе морпехов. В Первом медицинском он прослужил семь месяцев, после чего погиб в бою.

Босх вспомнил про зажигалку «Зиппо» с эмблемой базы в бухте Субик — ту, что нашел среди вещей Сантанелло на чердаке у Оливии Макдоналд. Зажигалка все еще была в целлофановой упаковке. Наверное, Доминик хранил ее в качестве сувенира.

— Значит, в Олонгапо он не бывал? — спросил Босх.

— Нет, об этом здесь ничего не написано, — ответил Макинтайр.

Возможно, Сантанелло выменял зажигалку у санитара или солдата, прибывшего с филиппинской базы. Или же то был подарок от сослуживца или пациента на «Убежище».

— Что еще? — спросил Макинтайр.

— Ну хотелось бы найти людей, с которыми я мог бы побеседовать, — сказал Босх. — Его друзей. Там есть приказы о переводе из учебки в Бальбоа?

Он ждал. Пожалуй, эта просьба выходила за рамки соглашения поговорить во время еды. По опыту Босх знал, что солдатская дружба, как правило, длилась недолго: и в учебку, и в войска записывали в случайном порядке. Но Сантанелло был медиком. Не исключено, что двое-трое санитаров проделали тот же путь, что и он. И скорее всего, сдружились: всегда приятно видеть знакомое лицо в океане чужаков.

— Угу, есть, — отозвался Макинтайр.

— С указанием личного состава в рамках одного приказа? — спросил Босх.

— Да. Из учебки в Бальбоа перевели четырнадцать парней.

— Отлично. Что насчет перевода из Бальбоа в Кэмп-Пендлтон? Я ищу людей, прошедших этот путь вместе с Сантанелло.

— То есть учебка, потом Бальбоа, потом Пендлтон? Черт, Босх, это до вечера возиться!

— Понимаю, что раскатал губу. Но если списки у тебя под рукой, глянь, пожалуйста. Кто-нибудь из тех четырнадцати отправился с ним в Пендлтон?

Босх подумал, что это не займет много времени. Уж точно не до вечера. Но решил не заострять на этом внимание.

— Повиси на телефоне, — угрюмо ответил Макинтайр.

Босх молчал: боялся сказать что-нибудь не то, чтобы Макинтайр не рассердился и не бросил трубку. Четыре минуты из динамика не доносилось ни звука. Макинтайр даже перестал чавкать.

— Трое, — наконец сказал он.

— Значит, трое парней учились с ним во всех трех местах? — спросил Босх.

— Верно. Готов записывать?

— Готов.

Макинтайр зачитал три имени, сперва целиком, а потом по буквам: Хорхе Гарсия-Лавин, Дональд К. Стэнли и Хэлли Б. Льюис. Босх вспомнил, что фамилия «Льюис» была вышита на рубашке, в которой сфотографировался Сантанелло. Тот снимок показала ему Оливия. Похоже, Льюис и Сантанелло крепко дружили. Босху стало ясно, в какую сторону копать.

— Кстати, — добавил Макинтайр, — двое из них погибли в бою.

Надежда Босха найти человека, способного подсказать, что за женщина стоит на фоне «Дель Коронадо», сдулась, словно воздушный шарик.

— Которые? — спросил он.