Другая сторона светила: Необычная любовь выдающихся людей. Российское созвездие

Она трогательно и подвижнически заботилась о нем, сошедшем с ума, кормила и поила, возила его по курортам и святым местам, по врачам и божьим целителям, добывала средства, а добыть их одинокой женщине без профессии было крайне нелегко. Одним из способов добыть деньги была публикация биографических очерков о знаменитом муже (Nijinsky R. 1937; 1952: русск. перев. Нижинская 1996). Но это средство было исчерпано, и Ромола решилась опубликовать Дневник Вацлава (Nijinsky V. 1936/37), который тот стал писать, когда безумие стало охватывать его. Это уникальный документ, захватывающе интересный и важный для психиатров и психологов, даже если бы автором не был великий артист. Но Ромола внесла в Дневник целый ряд изменений, чтобы сделать его приличнее, не столь унизительным для автора и членов его семьи, легче читаемым. Она убрала многие повторы, исправила или выкинула ряд малопонятных предложений, вычеркнула почти все относящееся к сексу, поменяла последовательность основных частей, изменила многие трактовки событий и т. д. Дневник утратил документальность. Это был уже не столько его, сколько ее текст, в чем-то приближающийся к фальсификации.

В этом тексте духовно богатый герой сосредоточен на Боге, матери, жене и дочери, его антипод — злобный, порочный и коварный Дягилев, который присваивал его искусство, сковывал его развитие и которого он по-христиански прощает. Из так отредактированных мемуаров совершенно не понять, что его привязывало пять лет к Дягилеву, почему с Дягилевым сопряжен его взлет и почему искусство Нижинского, искусство этого святого, было столь сексуально.

В этом виде Дневник не раз переиздавался, переведен на французский в 1953 г., а с французского — на русский (Нижинский 1995), и служил материалом для биографов. Но в 1978 г. Ромола умерла. Уже в 1979 г. оригинал дневника был продан с аукциона Сотби. Из дочерей Нижинского старшая, Кира, также имела умственное расстройство и умерла в 1998 г. А у Тамары французы купили права на издание и в 1995 г. издали полный текст подлинного дневника в переводе на французский (дневник-то писался по-русски с примесью французских и польских фраз). В 1999 г. американцы издали перевод с французского на английский (Nijinsky 1999). Но в свое время муж Киры (последний любовник Дягилева) композитор Игорь Маркевич сделал фотокопии с оригинала. Копии с этих копий его сын Вацлав, внук Нижинского, предоставил Г. Ю. Погожевой, которая решила издать их в России. В 2000 году они были изданы (Чувство 2000). Это аутентичный текст, хотя, видимо, копии с копий были не совсем полны: письмо Дягилеву в этом издании отсутствует.

Текстом Погожевой я и воспользовался, кое-где восполняя его по американскому переводу (так, письмо Дягилеву приходится передавать в обратном переводе с английского). Такого источника для проверки и корректировки не имели даже самые подробные и авторитетные биографии Нижинского, русские (Красовская 1974) и иностранные (Buckle 1988).

Это, собственно, не дневник, а мемуары, не разбитые по дням и неорганизованные записки на растрепанных тетрадях. Они были спрятаны Нижинским среди альбомов дочери, там и найдены. Текст написан сумасшедшим, шизофреником и несет на себе все признаки этого. Язык примитивен. Ну, это в большой мере, видимо, вообще свойственно Нижинскому, как видно будет из дальнейшего. Но вот что речь перебивается частыми повторами, это уже признак психического расстройства — рассказчик все время возвращается к одному и тому же. Он злоупотребляет созвучиями, которые кажутся ему удачными, но на самом деле бессмысленны. Он застревает на последних словах фразы и уже не продолжает суть речи, а развивает эту последнюю деталь, а затем, после этого шага, снова задержка на новых последних словах и новый перескок — опять от последней детали уже нового куска текста. При этом основание для перескока — не связь по основному смыслу, а маловажная для него аналогия. Так что нить повествования все время теряется.

«Я не индюк в стальных перьях. Я индюк с Божьими перьями. Я булюкаю, как индюк, но я понимаю, что я булюкаю. Я буль-буль дог, ибо у меня глаза большие. Я буль-буль, потому что люблю англичан. Англичане не есть Джон Буль. Джон Буль наполнен в животе деньгами, а я кишками. У меня кишки здоровые, ибо я не ем много денег» (Чувство 2000: 82).