Другая сторона светила: Необычная любовь выдающихся людей. Российское созвездие

… От солнца заслонясь, сверкая
подмышкой рыжею, в дверях
вдруг встала девочка нагая
с речною лилией в кудрях,
стройна, как женщина, и нежно
цвели сосцы — и вспомнил я
весну земного бытия,
когда из-за ольхи прибрежной
я близко-близко видеть мог,
как дочка мельника меньшая
шла из воды, вся золотая,
с бородкой мокрой между ног.
И вот теперь, в том самом фраке,
в котором был вчера убит,
с усмешкой хищного гуляки
я подошел к моей Лилит…
Двумя холодными перстами
по-детски взяв меня за пламя:
«Сюда», — промолвила она.
Без принужденья, без усилья,
лишь с медленностью озорной,
она раздвинула, как крылья,
свои коленки предо мной.
И обольстителен и весел
был запрокинувшийся лик,
и яростным ударом чресел
я в незабытую проник.
Змея в змее, сосуд в сосуде,
к ней пригнанный, я в ней скользил,
уже восторг в растущем зуде
неописуемый сквозил, —
как вдруг она легко рванулась,
отпрянула и, ноги сжав,
вуаль какую-то подняв,
в нее по бедра завернулась,
и полон сил, на полпути
к блаженству, я ни с чем остался…
…Молчала дверь. И перед всеми
мучительно я пролил семя
и понял вдруг, что я в аду.

(цит. по: Носик 1995: 161–2)

Таким образом, эта тема жила в сознании Набокова с начала 20-х годов и уж наверняка с середины 30-х годов до середины 50-х — с лихвой три или, по меньшей мере, два десятилетия, прежде чем оформилась в роман. Но и после «Лолиты» тема не ушла из сознания писателя. В эротичной «Аде» (1969 г. создания, т. е. 14 лет после «Лолиты») в любовном треугольнике младшая сестра с детства влюблена в брата. В «Просвечивающих предметах» (1972 г.) писатель R (а Филд подсказывает, что зеркальным отражением латинского R является русское Я) любил нимфеток и совратил свою тринадцатилетнюю падчерицу Джулию. У героя романа «Смотри, Арлекины» (1974 г., т. е. еще через пять лет) отношения с дочерью Изабеллой, Белл, двусмысленны, и дочь уходит к обыкновенному молодому человеку, повторяя в этом путь Лолиты…

Можно ли найти в биографии писателя какую-то почву для столь глубокого и устойчивого интереса?

3. Детство Набокова

Сергей и Владимир Набоковы с Mademoiselle в 1908 г. (Выра под Петербургом)

Владимир Владимирович Набоков родился в 1899 г. в Петербурге первенцем в дворянской, очень родовитой и богатой семье. Дед и отец его были министрами, мать — из богатейшего купеческого рода Рукавишниковых, в доме было полсотни слуг. Когда мать выезжала в магазины, на запятках кареты стоял лакей, который потом за ней нес коробки с покупками. В Петербурге им принадлежал трехэтажный особняк на Большой Морской недалеко от Исаакиевского собора. В Выре под Петербургом было имение, где они жили летом. Выезжали ежегодно и за границу — в Италию или Швейцарию. Обучать детей рисованию приходили Бенуа и Добужинский. Семья была либеральная и англофильская. Детей воспитывали английские и французские бонны и гувернантки, так что дети свободно говорили по-английски и по-французски. Когда Володе (в семье его звали Лоди) было 6 лет, отец заметил, что они с братом отлично читают и пишут по-английски, но русской азбуки не знают и по-русски могут прочесть только некоторые слова, совпадающие с английскими по очертаниям букв (например, «какао»). Владимир Набоков и позже писывал «побрекфастать» вместо «позавтракать».