Другая сторона светила: Необычная любовь выдающихся людей. Российское созвездие

Поскольку 12-летняя девочка находится в пубертатном возрасте, то есть в возрасте полового созревания, в ней уже можно разглядеть женские формы, и ее привлекательность понятна читателю. Поэтому писателю было не так уж трудно добиться, чтобы влечение, неестественное с точки зрения общественной морали, выглядело в романе как естественное. Но естественность — это то, чего писатель по специфике своего дарования не добивался. Он не реалист и не хотел быть реалистом. Стиль, язык, формалистические изыски для него — цель и смысл искусства. Если тема (педофилия) естественна как реальность, то ее подача в романе совершенно искусственна и надуманна, но изложена столь мастерски в деталях, что надуманность теряется.

Вкратце сюжет таков. Герой романа Гумберт Гумберт (надуманность начинается с его имени) провел в прошлом некоторое время в психиатрической лечебнице, то есть он не совсем нормален. Снимая квартиру, он влюбляется в несовершеннолетнюю дочь хозяйки Лолиту (это уменьши тельное от Долорес) и для того, чтобы быть рядом с ней, женится на нелюбимой хозяйке, ее матери. Найдя его дневник и прочтя откровения о его преступной страсти к ее дочери, потрясенная женщина мечется в стремлении обезвредить его и погибает под автомобилем. С ее дочерью (теперь уже своей падчерицей) он отправляется в путешествие по городкам Америки и в одном из мотелей добивается удовлетворения своей страсти или, точнее, охотно поддается инициативе Лолиты. Маленькая Лолита оказывается уже не девушкой: она еще раньше пробовала секс в летнем лагере с угрюмым 13-летним мальчишкой. Впрочем, вскоре после первого сношения с отчимом Лолита заявляет, что у нее «там внутри все болит», что она не может сидеть, что Гумберт разворотил в ней что-то, и угрожает пожаловаться полиции. Гумберта она не любит, и ему приходится задаривать ее, чтобы она соглашалась на сношения, по необходимости тайные, скрываемые от окружающих. Так проходит два года

Тут в фабулу вводится явно искусственная конструкция. В очередной поездке за ними все время скрытно следует некий драматург, имеющий ту же страсть к девочкам и ради озорства то и дело оставляющий загадочные знаки своего присутствия поблизости. Ему удается соблазнить Лолиту, и она убегает с ним. Два года Гумберт ищет их. Наконец находит только Лолиту уже беременной, повзрослевшей, поблекшей, замужем за каким-то непримечательным молодым человеком, глухим автомехаником. Почему она ушла от этого драматурга Куилти? Лолита выдает Гумберту, что ее побудило оставить Куилти, который ей, в общем, нравился сексуально. В его ранчо жизнь состояла сплошь из пьянства и наркотиков, и все там занимались ужасными вещами. Она отказалась, и он ее прогнал. Что за вещи? «Ах, страшные, поганые, фантастические вещи. Видишь ли, у него там были и девочки и мальчики, и несколько взрослых мужчин, и требовалось, чтобы мы бог знает что проделывали вместе в голом виде, пока мадам Дамор производила киносъемку». Что именно проделывали? «Ах, гадости… Дикие вещи, грязные вещи. Я сказала — нет, ни за что не стану — твоих мерзких мальчишек, потому что мне нужен только ты». Гумберт поясняет: «она употребила непечатный вульгаризм для обозначения прихоти, хорошо известной нам обоим».

Гумберт называет девочек, обладающих для него привлекательностью, «нимфетками» — не столько по античным «нимфам», слывшим сексуально неистовыми (отсюда «нимфомания»), сколько по «нимфе», как называется личинка бабочки. Хоть Лолита и потеряла свое очарование «нимфетки» (бабочка вылупилась), Гумберт, к собственному удивлению, продолжает любить ее и жаждет воссоединения, но она не соглашается. Он отправляется на поиски человека, разрушившего его счастье, и, найдя, убивает его. Все это якобы описано им самим от первого лица в тюрьме перед казнью.

Правда, злодей Гумберт в итоге наказан судьбой: любовь осталась безответной, привела к убийству, его ждет казнь. Да и вообще, роман не о сексе, роман о силе любви. Поэтому описание сделано так, что в ряде мест читатель вынужден сочувствовать герою, хотя и сознает неправомерность его действий и даже присоединяется к авторской иронии по его поводу.

Ну, естественно, что в пуританской Америке четыре издательства, к которым последовательно обращался писатель («Вайкинг», «Саймон энд Шустер» и др.), отвергли его роман. Одни сочли роман «чистейшей порнографией», другие признали его «прозой высочайшей пробы», но боялись неприятностей от суда и общественного мнения. Одно издательство предложило компромисс. Оно готово было подумать над публикацией, если бы автор переделал Лолиту в двенадцатилетнего мальчика, которого Гумберт, теннессийский фермер, соблазняет в амбаре, с фразами типа «Он парень шалый», «Все мы шалые» и т. п. Забавно, что растление мальчика сочтено было меньшим грехом, чем лишение девственности «нимфетки». Журналы также не брали рукопись, тем более что Набоков хотел опубликовать ее под псевдонимом и остаться в тени, а в этом случае все ожидаемые неприятности падали на редакцию.