Другая сторона светила: Необычная любовь выдающихся людей. Российское созвездие

В «Зеленой лампе» вместе с Пушкиным участвовал Аркадий Родзянко, поклонник содомского греха и автор сугубо эротических стихов. Вслед за гуманистами эпохи Возрождения и Вольтером Пушкин называл такую любовь «сократической» (оставляя за термином «платоническая» смысл бесплотной — в стихотворении «Платонизм»). Посмеиваясь иногда над ее представителями, он всё же явно считал ее высокой, коль скоро ей предавался столь почитаемый философ. Когда до него дошли слухи о бесчестном поступке (доносительных стихах) и о поэтической бездарности Родзянко (авторстве бездарных стихов), он отверг эти слухи, мотивируя свое неверие в них именно тем, что Родзянко был известен своей приверженностью к «сократической любви». В письме к А. А. Бестужеву Пушкин обосновал свое сомнение так: Родзянко на это не пошел бы, да и стих «недостоин певца сократической любви» (XIII: 65). Всё же автором оказался Родзянко, и Пушкин с ним поссорился, но вскоре помирился. Затем они очень дружески переписывались, и именно Родзянко свел его со своей соседкой по имению и любовницей, которой была не кто иная, как Анна Керн.

На балах и вечерах, где бывал Пушкин с Гончаровой, подвизались и два совсем молодых человека, два друга, о которых говорили, что они причастны к содомским развлечениям и которым приписывали авторство пасквильного «диплома», — князья Петр Владимирович Долгоруков, по прозвищу «Байкал» («Хромец»), и Иван Сергеевич Гагарин. Долгоруков десяти лет отдан в Пажеский корпус, в 1831, т. е. пятнадцати лет произведен в камер-пажи, но за гомосексуальное поведение (все его употребляли) был разжалован в простые пажи и выпущен без аттестата. Входил в лермонтовский «кружок шестнадцати» и Пушкина весьма почитал. Однако из хулиганства на балу за спиной Пушкина показывал над ним пальцами рожки и кивал на Дантеса. Он стал специалистом по генеалогии (родословным). Из России уехал в эмиграцию и там через герценовскую печать разоблачал секреты русского высшего света и царской фамилии. Гагарин служил в Коллегии иностранных дел, дружил с Чаадаевым (переправлял его рукописи за границу), был хорошо знаком с Пушкиным и тоже эмигрировал, став иезуитом.

Особое место среди гомосексуалов вокруг Пушкина занимают Дантес и Геккерен. О том, что их связывают гомосексуальные отношения, знали все. Об этом упоминают князь А. В. Трубецкой, П. В. Анненков, Е. А. Карамзина. Трубецкой пишет о Дантесе: «Не знаю, как сказать: он ли жил с Геккереном, или Геккерен жил с ним… Судя по тому, что Дантес постоянно ухаживал за дамами, надо полагать, что в сношениях с Геккереном он играл только пассивную роль». Это, конечно, догадка и мотивировка некомпетентного человека, но представление о молве она дает.

Пожилой барон Луи Борхард ван Геккерен де Бевервард, немножко смахивающий профилем на Вольтера, был посланником Нидерландов в Петербурге с 1826 г. В одну из поездок через Германию он увидел больного французского офицера-роялиста, молодого и очень красивого. Это был Жорж-Шарль Дантес, эльзасец, полунемец-полуфранцуз, белокурый и высокий. Геккерен, вдвое старше Дантеса, был поражен его красотой и остался при нем, выходил его и захватил с собой в Петербург. Двадцати двух лет Дантес стал корнетом Кавалергардского полка. Пожилой посланник и молодой корнет были на ты. Жить вместе было предосудительно, но Геккерен усыновил Дантеса — это при живых-то родителях (отец Дантеса был эльзасским фабрикантом)! Усыновление сделало Дантеса чрезвычайно богатым человеком.

Но с Геккереном их связывало, по-видимому, настоящее чувство. Правда, сказать, что Дантеса ничто другое не держало возле Геккерена, нельзя. Родной отец мог дать ему лишь немного денег, а Геккерен был богат и ввел Дантеса в столичное общество. Вот тут Дантес мог бы и прекратить позорящую его связь. В молодого и красивого кавалергарда были влюблены девушки из очень богатых и знатных семейств (планировался брак с одной из богатейших невест столицы — Марией Барятинской). Впоследствии, в 1843 г., когда жена Дантеса умерла, он воссоединился с Геккереном, и они прожили вместе до глубокой старости. Привязанность к Геккерену не мешала Дантесу ухаживать за женщинами — до Гончаровой у него была постоянная любовница, которую он называл «Супругой». Он был бисексуал, и Геккерен с этим мирился. Аринштейн и Ротиков представили трезвый психологический анализ ситуации с вовлеченностью этой гомосексуальной четы в конфликт вокруг жены Пушкина. Предположение (Ю. М. Лотмана), что Дантес лишь имитировал любовь к Натали Гончаровой, чтобы прикрыть свою связь с Геккереном отпадает: опубликованы письма Дантеса отсутствовавшему Геккерену (Витале и Старк 2000), в которых Дантес сообщает, что безумно влюбился в эту красавицу и надеется на снисходительность друга, «потому что тебя я также люблю от всего сердца». «Как же крепко мы обнимемся!»