Другая страна

– Не знаю, могу ли согласиться с тобой. Пока, наверное, нет. Но насчет «со всей отпущенной нам силой» – согласен. Это точно. – Он взглянул Эрику в глаза. – Мне кажется, твоя мысль не закончена. Вот послушай. Сегодняшний день близится к концу. Когда еще наступит для нас такой же день? Мы ведь с тобой не дети и знаем, что такое жизнь и как быстро летит время… сказать по чести, я не смогу день за днем, месяц за месяцем спасать тебя от одиночества. И ты меня тоже. Мы движемся не в одном направлении, и ни ты, ни я ничего не можем с этим поделать. – Вивальдо замолчал, глядя на Эрика огромными, полными муки глазами. Потом лицо его озарилось улыбкой. – Если бы все продолжалось как сегодня, Эрик, было бы прекрасно… ты очень красив, но я-то не смогу дарить тебе такое же наслаждение, какое, верю, можешь доставить мне ты. Понимаешь? И если мы с тобой договоримся продлить наши отношения, постараемся направлять их, постараемся достичь большего, чем у нас есть, если мы… чудом, только чудом, клянусь… будем как-то двигаться дальше, то я превращусь просто в паразита, и мы оба зачахнем. Что можем мы дать друг другу? Только любить и быть свидетелями жизни друг друга. Но у нас есть право надеяться на большее. Мы должны прийти к самим себе, стать теми, кем должны быть. Разве не так? – Не дождавшись ответа, Вивальдо сделал большой глоток виски и заговорил уже в другом тоне и заметно тише: – Знаешь, когда я был в ванной, то подумал: да, мне нравится находиться в твоих объятиях, нравится, – тут он покраснел и снова поднял на Эрика глаза, – ощущать тебя повсюду. А почему нет? Человек я чувственный, ты мне нравишься… и твоя манера любить тоже нравится, но… – он опустил глаза, – все это не мое, я создан по-другому и знаю об этом. И порвать с той, другой частью моей жизни не смогу. Если я изменю себе, то умру, а если умру, – он улыбнулся Эрику печальной юношеской улыбкой, – ты не сможешь меня больше любить. А я хочу, чтобы ты любил меня всегда.

Эрик протянул руку и коснулся лица Вивальдо.

– Для тебя я луну с неба достану, дорогой, – произнес он. К его удивлению, из горла вырвался хриплый шепот. Он откашлялся. – Хочешь кофе?

Вивальдо покачал головой. Он опустошил свою рюмку и поставил на столик.

– Допивай, – сказал он Эрику.

Эрик допил бурбон. Вивальдо взял у него рюмку и тоже поставил на стол.

– Не хочу я никакого кофе, – сказал он и раскрыл объятия. – Давай возьмем от сегодняшнего дня все, что можно…

Без десяти четыре Эрик, успев кое-как помыться, побриться и одеться, стоял перед дверью в плаще и непромокаемой кепке. Кофе был обжигающе горячий, он с трудом сделал несколько глотков. Вивальдо все еще не был одет.

– Ты иди, – сказал он. – Я приведу себя в порядок, а уходя, захлопну дверь.

– Договорились. – Эрик медлил, ему мучительно не хотелось уходить – так же, как Вивальдо – одеваться. – Я оставлю тебе сигареты, а сам куплю по дороге.

– Спасибо тебе. Ну иди же. Привет от меня Кэсс.

– А от меня – Иде.

Оба не смогли сдержать улыбки.

– Я позвоню ей, – сказал Вивальдо, – если только ты отсюда когда-нибудь выкатишься.

– Успокойся, ухожу. – И все же он не смог еще раз не остановиться у дверей и не взглянуть на Вивальдо, который замер посредине комнаты с чашкой в руках, в замешательстве уставившись в пол. Почувствовав на себе взгляд Эрика, Вивальдо поднял голову, поставил чашку на стол и шагнул к двери. Он поцеловал Эрика в губы и заглянул тому в глаза.

– До скорого, дружище.

– Да, – сказал Эрик. – До скорого. – Он открыл дверь и вышел.

Вивальдо слышал, как Эрик спускается по лестнице. Он подошел к окну и, глядя наружу, стал ждать его появления. Эрик вылетел на улицу стремительно, как будто бежал или его толкнули в спину. Огляделся, а затем пошел вдоль улицы, держась ближе к домам – руки в карманах, голова опущена, плечи высоко подняты. Вивальдо не отходил от окна, пока Эрик не завернул за угол.

Потом прошел в глубину комнаты, и тут его впервые охватило чувство вины, оно потихоньку точило его изнутри. И вместе с тем он чувствовал упоительную усталость. Плеснув себе немного бурбона, Вивальдо сел на краешек кровати и медленно набрал свой номер.

Трубку сняли почти тотчас, он услышал Иду, и его будто током ударило:

– Алло!

До него слабо донесся голос Билли Холлидей, она пела «Биллиз блюз».

– Привет, радость моя. Это твой муженек проверяет, как поживает его девочка.

– А ты хоть знаешь, сколько сейчас времени? Где тебя черти носят?

– Я у Эрика. Мы провели здесь ночь. Только начинаю приходить в себя.

Непонятное облегчение послышалось в ее голосе, хотя она тщательно пыталась его скрыть. Он все же уловил эту перемену.

– Ты был там всю ночь? С тех пор, как мы расстались?

– Да. Мы сразу пошли сюда, заговорились и между делом прикончили все виски Эрика. А запас был немалый… словом, ты все понимаешь.

– Ну я-то знаю, что ты считаешь дурным тоном прекращать пить, если в доме осталась хоть капля спиртного. Послушай, Кэсс звонила?

– Да.

– Ты разговаривал с ней?

– Нет. Эрик разговаривал.

– Вот как? И что тебе сказал Эрик?

– Что ты имеешь в виду, говоря: «Что тебе сказал Эрик»?