Другая страна

– Ну, что ему сказала Кэсс?

– Что у нее неприятности. Ричард все узнал про них.

– Ужас какой! А еще что?

– Ну… Она ни о чем другом, мне кажется, сейчас не думает. Говорила только об этом. А ты что-нибудь об этом знаешь?

– Да. Приходил Ричард. Он заходил к вам?

– Нет.

– Вивальдо, это просто кошмар. Его очень жаль. У меня мелькнула мысль, что ты можешь быть у Эрика, но я все-таки сказала, что ты уехал в Бруклин повидаться с родными и что мне не известен ни номер телефона, ни адрес. Все очень грустно, Вивальдо. Он очень оскорблен и хочет отомстить тебе. Считает, что ты его предал.

– Ну что ж. Полагаю, ему так легче. Долго он у тебя находился?

– Недолго. Минут десять. Но для меня это показалось вечностью. Он говорил такие ужасные вещи!

– Не сомневаюсь. Он по-прежнему хочет видеть меня?

– Не знаю. – Они помолчали. – Ты едешь домой?

– Да, прямо сейчас. Ты будешь дома?

– Буду. Приезжай. А где Эрик?

– Он уехал… в центр.

– На встречу с Кэсс?

– Да.

Она вздохнула.

– Боже, ну и путаница! Приезжай поскорее домой, любимый, ты, надеюсь, не хочешь, чтобы Ричард пристрелил тебя в доме Эрика? Это будет уже слишком.

Вивальдо рассмеялся.

– Ты права. И, вижу, пребываешь сегодня в хорошем настроении.

– На самом деле – в ужасном. Но пытаюсь мужественно держаться. Воображаю себя Грир Гарсон[66].

Он опять рассмеялся.

– И как, помогает?

– Не помогает, дорогой, но так все же веселее.

– Ну хорошо. Еду.

– О’кей, дорогой. До встречи.

– Пока.

Повесив трубку, Вивальдо почувствовал, что с его души свалился груз: дома, с Идой, вроде не предвиделось никаких осложнений. Кажется, пронесло. Он встал под душ и, растирая себя губкой, напевал, а выйдя из ванной, вдруг ощутил страшную усталость и голод. Когда раздался звонок в дверь, он одевался.

Вивальдо не сомневался, что это Ричард, разыскавший его на этот раз. Быстро затянув пояс и всунув ноги в туфли, он вместо того, чтобы открыть поскорей дверь, начал, как идиот, убирать постель, не сразу сообразив, что времени на это нет, да и Ричарду, уж конечно, наплевать, застелена кровать или нет. Он слышал, как внизу хлопнула входная дверь, и открыл дверь на лестничную клетку. Шагов не слышно. Потом кто-то снизу крикнул: «Эрик Джонс!»

– Сюда! – заорал во весь голос Вивальдо и вышел за дверь. Тут он увидел поднимающегося по ступенькам посыльного из «Вестерн Юнион».

– Вы Эрик Джонс?

– Он вышел. Но я могу передать что надо.

Посыльный вручил ему телеграмму и попросил расписаться. Вивальдо дал юноше двадцать центов и вернулся в квартиру. Первой мыслью было, что это телеграмма от агента Эрика или его продюсера, но, присмотревшись, Вивальдо понял, что она из Европы. Прислонив телеграмму к телефону, он быстро набросал записку: «Позаимствовал у тебя плащ. Обрати внимание на телеграмму». Подумал и приписал: «День был что надо. С любовью, Вивальдо». Записку положил на стол, прижав пузырьком с чернилами.

Перед уходом он в последний раз осмотрел комнату. Постель он так и не застелил, бутылка по-прежнему стояла на полу, рюмки – на журнальном столике. Если бы не шум дождя, в комнате была бы полная тишина. Вивальдо бросил взгляд на телеграмму – прислоненная к телефону, полная бог весть каких известий, она ждала, чтобы ее прочли. Телеграммы всегда страшили Вивальдо. Плотно закрыв за собой дверь, подергав ее для уверенности и убедившись, что с ней все обстоит благополучно, он спустился вниз и вышел на улицу, где его неприветливо встретил дождь.