Другая страна

И вот наконец он на мосту – осматривается, заглядывает вниз. Молниеносно сменяющийся свет фар на шоссе, казалось, вычерчивал невообразимо длинное загадочное послание. В стороне Джерси-сити тускло светились огоньки, то тут, то там вспыхивали неоновые вывески с рекламой товара, который кто-то хотел продать. Медленным шагом побрел он на середину моста, удивляясь, как это город, по которому он совсем недавно тащился почти в полной темноте, теперь сияет перед ним тысячами огней.

Посередине моста Руфус остановился, холод пробирал его до костей. Он воздел глаза к небу. Ну что? Ты, ублюдок, мать твою… Разве я не Твой сын? Рыдания душили его.

Что-то, с чем Руфус не мог совладать, встряхнуло его как тряпичную куклу, плеснуло в лицо соленой водой и наполнило горло и ноздри мучительным страданием. Он знал, что эта боль не кончится никогда. В город он больше не вернется. Голова упала на грудь, словно кто-то резко ударил его. Он не сводил глаз с воды. Холодно, значит, вода также холодная.

Он черный, и вода – тоже.

Руфус подтянулся на перилах как можно выше и сильно перегнулся. Резкий ветер рвал на нем одежду, дул в лицо, а внутри что-то пронзительно выкрикивало: почему? почему? Он вспомнил Эрика. Руки уже не выдерживали напряжения. Не могу больше так. Перед ним возник образ сестры. Прости меня, Леона, прошептал он, а затем ветер подхватил его, он почувствовал, что летит головой вниз; ветер, звезды, огни, вода – все смешалось, ладно. Он успел почувствовать, как с одной ноги сорвался ботинок, вокруг больше ничего не было, только ветер, ладно. Ты, сукин сын, Ублюдок Всемогущий, я иду к тебе.

2

Шел дождь. Кэсс устроилась на полу в гостиной с кофе и воскресными газетами. Она прикидывала, какая фотография Ричарда будет лучше смотреться на первой странице книжного обозрения. Зазвонил телефон.

– Алло!

В трубке послышался глубокий вздох, а затем низкий, неуловимо знакомый голос спросил:

– Это Кэсс Силенски?

– Да.

Кэсс мельком взглянула на часы, не понимая, кто бы это мог звонить. Половина одиннадцатого – все, кроме нее, еще спали.

– Наверное, – торопливо заговорили в трубке, – вы не помните меня, хотя однажды мы виделись, в центре, в ночном клубе, где работал Руфус. Я его сестра, Ида. Ида Скотт…

Кэсс ясно представила себе очень молодую, красивую, темнокожую девушку с рубиновым колечком-змейкой на пальце.

– Как же, очень хорошо помню вас. Как поживаете?

– Хорошо. Хотя, – короткий смешок, – наверное, не очень хорошо. Я ищу брата. Сегодня все утро звонила Вивальдо, но его нет дома, – она изо всех сил старалась, чтобы голос не дрожал и не срывался, – и вот решила позвонить вам. Подумала, может, вы видели Вивальдо или знаете, где его можно отыскать. – Не в силах больше сдерживаться, девушка разрыдалась. – Вы не видели его? Или моего брата?

Краем уха Кэсс услышала, что в спальне завозились дети.

– Пожалуйста, – сказала она, – постарайтесь успокоиться. Не знаю, где сейчас находится Вивальдо, но вашего брата я видела вчера вечером. И он неплохо выглядел.

– Видели вчера вечером!

– Да.

– Но где вы его видели? Где он был?

– У Бенно. Даже выпили с ним. – Кэсс вспомнилось лицо Руфуса, и неясное, безотчетное беспокойство охватило ее. – Поболтали о том о сем. Он в полном порядке.

– Ох, – в голосе послышалось неподдельное облегчение, и Кэсс вдруг припомнила характерную улыбку девушки, – ну, доберусь я до него! – И еще: – А вы знаете, куда он пошел? Где живет?

По доносившемуся из спальни шуму Кэсс мгновенно определила, что Пол и Майкл затеяли драку.

– Не знаю. – Почему я не спросила, подумала она. – Но Вивальдо непременно знает, они были вместе, когда я уходила, они оставались вдвоем… знаете что… – Громко вскрикнув, навзрыд зарыдал Майкл – как пить дать разбудят Ричарда. – Сегодня днем нас навестит Вивальдо, может, и вы подойдете?

– В какое время?

– Ну, в четыре или в половине четвертого. Вы знаете, где мы живем?

– Да. Да. Я приду. Спасибо.

– И, пожалуйста, не волнуйтесь зря. Уверяю вас, все будет хорошо.

– Конечно. Я так рада, что позвонила вам.

– Значит, увидимся.

– Да. До свидания.

– До свидания.

Кэсс со всех ног бросилась в детскую; Пол и Майкл, яростно вцепившись друг в друга, катались по полу. Майкл побеждал. Кэсс еле оторвала его от брата. Пол поднялся сам, вид у него был пристыженный. Ему как-никак уже стукнуло одиннадцать, а Майклу только исполнилось восемь.

– В чем дело?

– Он хотел отобрать мои шахматы, – сказал Майкл.

Шахматная доска валялась тут же, старые облупившиеся фигуры беспорядочно рассыпались по кроватям и полу.

– Я не собирался их отнимать, – оправдывался Пол, заглядывая матери в лицо. – Просто хотел научить его играть.

– А вовсе ты и не умеешь играть, – огрызнулся Майкл. Теперь, когда мать была рядом, он шмыгнул раза два носом и принялся собирать свою рассеянную по комнате собственность.