Другая Троица. Работы по поэтике

«Дочь Иродиады вошла, плясала, и угодила Ироду и возлежавшим с ним. Царь сказал девице: проси у меня, чего хочешь, и дам тебе. И клялся ей: чего ни попросишь у меня, дам тебе, даже до половины моего царства. Она вышла и спросила у матери своей: чего просить? Та отвечала: головы Иоанна Крестителя. И она тотчас пошла с поспешностию к царю и просила, говоря: хочу, чтобы ты дал мне теперь же на блюде голову Иоанна Крестителя. Царь опечалился; но, ради клятвы и возлежавших с ним, не захотел отказать ей. И тотчас, послав оруженосца, царь повелел принести голову его. Он пошел, отсек ему голову в темнице, и принес голову его на блюде, и отдал ее девице, а девица отдала ее матери своей. Ученики его, услышав, пришли и взяли тело его, и положили его во гроб».

Лукас Кранах Старший. Саломея с головой Иоанна Крестителя. Около 1530 года

В общем, Иоанн Креститель обладает целым пучком двойнических признаков. Он относится к Иисусу так же (говоря не с позиции религии, а с позиции мифа), как в шумерском эпосе Энкиду относится к Гильгамешу, как в греческом мифе Минотавр относится к Тесею, как в «Одиссее» Полифем относится к Одиссею, как в Библии Исав относится к Иакову, как в повести Пушкина «Капитанская дочка» Пугачев относится к Петру Гринёву, как в романе Германа Мелвилла «Моби Дик, или Белый кит» Квикег относится к Измаилу. (Двойник-антипод, как правило, страшен. Он может быть враждебен герою или дружественен, но в любом случае его роль по отношению к герою можно назвать судьбообразующей. Иногда он помогает герою невольно, даже против своего желания.)

В автобиографической повести Джеймса Джойса «Портрет художника в юности» главный герой Стивен после встречи со своей Музой – с девушкой-птицей, явившейся ему на фоне моря (и тут второй член «другой Троицы» по полной программе: Хозяйка жизни и смерти / Мифический зверь, в данном случае представленный птицей / Стихия), – думает о своем друге, сравнивая его с Иоанном Крестителем:

«Почему, думая о Крэнли, он никогда не может вызвать в своем воображении всю его фигуру, а только голову и лицо? Вот и теперь, на фоне серого утра, он видел перед собой – словно призрак во сне – отсеченную голову, маску мертвеца с прямыми жесткими черными волосами, торчащими надо лбом, как железный венец…»

Посмотрим теперь пристальнее на Гекльберри Финна (добавив к «Приключениям Тома Сойера» и «Приключениям Гекльберри Финна» фильм Бернардо Бертолуччи «Двадцатый век» (1976), в который как бы перешли эти два марк-твеновских мальчика):